Проект НЕОХОМО 1-2

— «Майор Серегин, — представился «амбал». — Милы здесь нет, и когда будет неизвестно. В штабе Вам должны были сказать где она, и что с ней.»

— Мне сказали, что она в тюрьме. Это удивительно. Все знают, что она героиня и трудно представить её преступницей. Послали к вам, сказали, что лучше никто не объяснит.

Майор заскрежетал зубами и процедил: «Пацан, не рви душу и вали отсюда.»

— «Что, не на ком злость сорвать, — участливо-издевательски пропел я и рявкнул на весь зал: «как же знаю, знаю, спецназ своих не бросает». Смачно харкнул на чистый пол зала и брякнул: «Говнюки крутые, — одни понты на весь мир, а как свою девчонку прикрыть, то все язык в задницу засунули».

В зале установилась такая тишина, что слышно было, как капали капли в душевой. Все застыли как парализованные. Потом один из молодых «горачих» офицеров, кошачьим броском молча подлетел ко мне и попытался ударить коварной двойкой: печень-горло. Майор очень быстро выбросил руки в защитном блоке, но прикрыть меня не успел. Удары прошли. Но результат оказался нулевым для меня, но катастрофичным для нападавшего. Комбинезон в ответ на угрозу сформировал на местах ударов встречные «нанощитки», и костяшки рук парня раздробились. Он с диким ревом боли упал на пол и потерял сознание.

— «Стоять всем, — заорал майор и повернулся ко мне. — Что с ним?»

Я пожал плечами: «разбил руки, идиот, надо его в санчасть».

— Потерпит, буркнул майор, и крикнул, — «Палыч»

Все бойцы сгрудились вокруг, глядя на меня с неприкрытой ненавистью. И что они видели: «молодой паренек среднего роста, худой, аристократическое лицо с неявными азиатскими чертами, одет в хороший костюм, держится уверенно (точнее, нагло)».

— «Иду,» — послышался негромкий мужской голос, и от дальнего угла зала шаркающей походкой «Мастера Йоды» к нам подошел «дядя — меч». Наклонился к телу, потрогал пальцы рук и приказал: «отнесите в санчасть, скажите, — «случайная травма». Двое ребят, аккуратно подхватив раненого под мышки, и придерживая кисти, — понесли его из зала.

— «На чем остановились,» — спросил дядя.

— Он нас оскорбил за Милу, а лейтенант Перец напал на него, вроде как решил наказать.

— Разберемся. «Меч» не представляясь, равнодушно посмотрел на меня и спросил: «Ты кто?

— «Дед Пихто,» — грубо ответил я. — «Пришел своими глазами увидеть хваленый российский спецназ. Увидел — не понравился. Да что греха таить — дерьмо, а не спецназ. Особенно, подполковник Тимофей Петраков, «старорежимная легенда». «Шатун», блин. Вот и увидел, как рухнула легенда. Скучные вы и слабые. Всё, закончили. Пошел я. Милу вытаскивать буду. Без вас. Вы, я повторяю, дерьмо. Даже не так, дерьмо всё-таки иногда полезной субстанцией служит. А вы никто!»

Закончив, я повернулся и вышел из зала. Теперь рванули за мной все, во главе с дико взбешенным Петраковым. Во время своего «выступления», я ментально насыпал ему перца «под хвост». Его и понесло. Таких оскорблений спецназовцы не слышали никогда, ни от кого. Но всё бывает впервые…

Пробежав по коридору, толпа выбежала на тренировочный полигон, никого там не увидев, забежала обратно. Петраков тем временем, взял себя в руки. За ним успокоился Серегин. Последовала команда — «всем построится». Пройдя несколько раз мимо строя, багроволицые офицеры остановились. Петраков, как старший инструктор Спецназа ГРУ, доверительно сказал бойцам и офицерам: «вы никого и ничего не видели. Тем более ничего не слышали! А последние полчаса мы проводили мастер-класс. Ничем другим не занимались.» Серегин авторитетно поддакнул: «Подтверждаю. Тому, кто проболтается, лично оторву яйца. Понятно?».

Строй дружно ответил: «понятно».

— Сейчас всем отдыхать. И молчок. Разойдись.

Все бегом рванули из комплекса.

Выглянув из дверей, Петраков осмотрелся и плотно их закрыл. После этого они с Серегиным прошли в зал. Там они уселись друг против друга в позе лотоса и закрыли глаза.

— «Ну и что расселись,» — решил я разрушить очарованье священной процедуры медитации двух одаренных. Те вскочили и встали в стойку — «старая кобра», спинами друг к другу.

— «Лучшие из лучших, элита империи, непревзойденные бойцы «Шатун» и «Берсерк», — пафосным речитативом пропел я. — Может, вы со мной хотите помахаться, герои нашего времени? А?»

— Давай. Мы готовы.

— Ах, ну каковы? Двое на одного? Такие крупные дяди против молоденького «узкоглазого». Не стыдно?

— Давай не тяни, и не играй словами.

Я действительно перестал играть этот затянувшийся спектакль. Опытные «меч-ученик» и «нулевой посох» не продержались и минуты. Два десятка секунд я проверял реальные боевые кондиции мужиков, потом вырубил точечными касаниями. Их ментальные усилия смотрелись смешно. Жалкие попытки дезориентировать и ускориться. Им бы учиться и учиться, но возраст. Хотя с ними можно поработать в реаниматоре, и лет по сто они ещё могли бы поработать. Через несколько минут мужики очнулись и со стонами уселись на стопку матов. Помолчали.

Петраков уже спокойно спросил: «что предлагаешь?».