Проект «Новый Эдем»

Скорее всего те паслись, щипали траву и листья и больше всего напоминали из земной фауны оленей или антилоп. Не слишком крупные, на высоких тонких ногах. Длинные подвижные шеи, изящные головы, украшенные двумя парами коротким прямых рогов. Одна ‒ на макушке между ушей, другая ‒ на покатом лбу.

Не стали подходить близко, боясь спугнуть, наблюдали какое-то время, и окружающий мир опять казался идиллией. Такой спокойный, такой добрый. И эти животные, отдыхающие беззаботно, наслаждающиеся жизнью. Но, похоже, они всё-таки почувствовали близость чужаков, направленные на них любопытные взгляды.

Сначала один замер, напряжённо вытянув шею. Только головой крутил, внимательно осматриваясь по сторонам, и прядал ушами. Потом и другой, а следом и остальные. Оторвались от еды, застыли статуями. Стоп-кадр, заморозивший время. А затем, словно кто-то кнопку нажал, опять запустив действие.

Животные мгновенно сорвались с мест, все одновременно, как по команде. Метнулись через кусты, дальше ‒ в заросли. Только негромкие шелест и треск, оборвавшиеся внезапной тишиной. И пусто, будто никого никогда и не было.

На той самой поляне и устроили привал. Наташа подошла к Кондру.

‒ Как нога?

‒ Так себе.

За ночь Наташиными стараниями опухоль спала, но колено плохо гнулось, даже под действием обезболивающего, и Кондр прихрамывал всю дорогу, и остальные прекрасно видели, что переход даётся ему непросто. Так зачем спрашивать про очевидное?

‒ Потерпи. Завтра к вечеру дойдём до вездехода. Должны дойти.

«Потерпи». Словно у него есть выбор?

‒ Если надо, я ещё укол сделаю.

‒ Не надо пока.

Боль не донимала, просто неудобно и утомительно. Гораздо больше раздражали недовольные физиономии вокруг, пристальные взгляды, вроде бы и сочувственные, но, наверняка, в душе мало кто не высказывал претензии: «Это Кондр по большей части виноват, что приходится возвращаться. Потому что отпустил Самира одного. Потому что наткнулся на хищного зверя». Но он переживёт.

Пусть отвезут в безопасное место, лучше даже переправят обратно сквозь портал, а сами могут пилить дальше ‒ на подвиги. Торий уже и план составил.

‒ Сначала на базу вернёмся, ‒ вещал самоуверенно. ‒ Попробуем ещё оттуда с 2Б связаться. Там приёмник сильнее. И отследить местонахождение вездехода можно.

Кондр не слушал, действие лекарства проходило, и нога начинала ныть. Наверное, если бы не пришлось топать целый день, всё бы давно прошло, а тут ‒ серьёзная нагрузка плюс усталость. Боль не слишком сильная, можно было бы не обращать внимания, если бы хоть с небольшими перерывами, а не постоянно. Нервы в непрестанном возбуждении, и начинаешь злиться без причины. А у Кондра и так настроение не очень.

Зря от укола отказался, когда Наташа предлагала, а просить не хочется, времени-то всего ничего прошло.

Когда дежурства на ночь распределяли, Кондра решили не напрягать. И это тоже разозлило: совсем за убогого считают? Словно он полтора часа бодрствовать не сможет. Словно обязательно надо лагерь дозором обходить. Ещё и пацан сунулся, братишка Фео.

‒ Я могу за него отдежурить.

Кондр глянул неприязненно.

‒ Обойдусь как-нибудь без твоей благотворительности.

А Наташа догадалась, похоже.

‒ Кондр, давай всё-таки укол сделаю. Ты целый день шагал. Если сейчас ещё не больно, потом, наверняка, станет. К ночи всегда обостряется.

Голос такой добрый, заискивающий, будто с психом разговаривает, и Кондр едва не ляпнул: «Не надо! Тоже обойдусь!» Но сдержался. Отсидел своё дежурство первым. Всё равно бы не заснул, пока боль не утихла. Да и остальные не спали, долго ворочались.

А весь следующий день тоже топали, топали. Прежней дорогой или другой ‒ никто бы не сказал точно. Лес и лес кругом, деревья не различишь, тем более если ни пород, ни названий не знаешь.

Особенно два вида притягивали взгляд, настолько противоположные, что казалось их специально вывели ‒ исключительно для контраста.

Одни ‒ высокие, прямые, напоминающие нацеленные в небо стрелы. Ветки почти не расходились в стороны, словно прижимались к стволу, и листья узкие, плотные, вытянутые, похожие на иголки земных хвойных, только не зелёные, а буровато-красные.

И другие ‒ с мощными морщинистыми стволами. Толстые ветви широко растопырились, переплелись с соседними, так что не поймёшь, где заканчивалось одно дерево, и начиналось другое. Будто одна огромная крона на нескольких подпорках. И листва не менее странная. Такое впечатление создавалось, будто на ветках развешены обрывки верёвок, ветошь и старые тряпки. Хотя, может, это вовсе и не листва была, а другие растения: мох, лишайник, лианы.

Солнце садилось, а путники как раз двигались в сторону заката, навстречу лучам, расчерчивающим лес по диагонали. Регина поглядывала на экран навигатора, на котором яркой красной точкой пульсировал сигнал радио-маячка с вездехода. До него совсем немного осталось. Ну, полчаса. Или ещё меньше. Не терпелось дойти наконец-то, старательно высматривали его впереди. Поэтому почти все одновременно увидели между деревьями, не машину ‒ нет. Человеческую фигуру.