Проект «Новый Эдем» [СИ]

‒ Говорю же: я не такой, как они. И я понятия не имел, что они узнали о вас. Скорее всего, кто-то увидел ту команду случайно. Они разбрелись, я не мог следить за каждым. А если бы был в курсе, по крайней мере предупредил бы. Или…

‒ Ладно, ‒ перебил Торий. ‒ А эти твои… сколько их могло быть?

‒ Один у вездехода, здесь двое, ‒ начал перечислять Филин, но Торий его исправил:

‒ Здесь ‒ трое.

‒ Тогда, наверное, ещё один. Или два.

‒ Тебе не попадались?

‒ Нет.

‒ Значит, могут быть где угодно.

В голосе Тория прозвучала неподдельная тревога. Он посмотрел ‒ не вперёд, не по сторонам, а оглянулся назад, и Филин прекрасно понял, почему, спросил:

‒ Те, которые с тобой были, парень и две девушки, они куда пошли?

‒ За остальными, ‒ пояснил Торий. ‒ Те назад отступили. У них всё равно оружия не было. ‒ Добавил через паузу: ‒ И сейчас нет.

‒ Надо их найти. ‒ Эти слова Филин мог бы и не произносить, оба и без них прекрасно понимали, как следует действовать. И с места сдвинулись одновременно, не сговариваясь. ‒ Оружие ещё надо подобрать. Которое осталось у тех, убитых.

‒ Я подобрал уже, ‒ ускоряя шаг, сообщил Торий, вытащил из кармана куртки пистолет и протянул Филину, напряжённо заглянув ему прямо в глаза. ‒ Держи.

Филин обхватил рукоятку и опять на миг ощутил необъяснимое волнение, как тогда, когда поднял с земли, выпавшие из рук Кривого оружие.

Глава 17. Вопреки невозможному. Марк

Марк шёл первым, Наташа с Динькой за ним, а Кондр последним, постоянно оглядывался и прислушивался. Грохот выстрелов по-прежнему разносился по лесу, с одной стороны тревожил, с другой убеждал: если отвечают, значит, живы. Свои. Но и другие, получалось, тоже. Марк тоже помнил про нагромождения камней, мимо которых проходили недавно. Там удобно спрятаться, отсидеться. Хотя… хотя…

Он взрослый парень, и он убегал. Можно, конечно, успокаивать себя, что не один, вроде бы оберегая Наташу и Диньку. И всё-таки. Зря он отказался от пистолета, когда Торий предлагал, сейчас бы остался там, вместо Фео.

Выскочили на маленькую полянку, до камней оставалось не так уж далеко, и почти столкнулись. Парень, высокий, здоровый, широкоплечий. Увидел их, вскинул брови, будто обрадовался, шагнул навстречу.

Марк оглянулся на Наташу с Динькой, Кондра почему-то не заметил. Отстал он что ли?

‒ Бегите! Быстро!

‒ А ты?

‒ А я разберусь тут.

‒ Марк!

‒ Да бегите же! Сказал, разберусь.

Ну да, сказал. Прекрасно понимая, что слово «разберусь» тут совсем не в тему. Роста они одинакового, а вот насчёт сил ‒ скорее всего, даже не в соседних категориях. У противника кисти, как грабли, а если сжатые в кулак, то зрелище вообще впечатляющее, и шрам, почти от уха вдоль щеки и к квадратному подбородку. У него никакого оружия, да ему и не надо. Голыми руками скрутит в бараний рог и того, кто покрупнее. А что уж говорить про Марка. Но…

Парень он в конце концов или уж совсем нет. Ничтожество, жалкий доходяга. Толку как от амёбы. Да на фиг! Терять-то всё равно нечего.

«Шрам» ухмыльнулся, хмыкнул, смерив Марка презрительным взглядом. Но тот не стал торчать на месте. Эффектные позы и выражения на лице у него всё равно не получатся. Рванул с места навстречу, без каких-либо расчётов и хитрых приёмов. Просто врезаться с разбегу. Баранья тактика, но что уж смог. А получилось ‒ как об стену со всей дури. Напоролся на огромный кулак.

Искры из глаз. А сразу после ‒ темнота. То ли зажмурился, то ли вырубился на пару секунд. Отлетел назад, грохнулся на землю, но боли не почувствовал. Вот совсем. А «Шрам», наверняка, подумал, что хилый противник быстро не очухается, какое-то время проваляется, оправляясь, обошёл, собираясь догнать Наташу и Диньку. Но Марк вскочил, подхватил так удачно подвернувшийся под руку толстый древесный сук, ну и опять ‒ без лишних пауз.

Хотел по голове, но «Шрам» то ли услышал, то ли почувствовал, почти развернулся на ходу, но ни уклониться уже как следует не сумел, ни отбить. Сук с размаху опустился ему на плечо, переломился с треском. Сухим оказался. Но всё равно чувствительно получилось, «Шрам» охнул и чуть присел. Глаза вспыхнули ненавистью, и отметина на щеке потемнела, проступила ещё отчётливей.

Марку показалось на него дерево рухнуло, не меньше, задохнулся, звон в ушах, гулкий до тошноты. Но опять не больно. Вот вообще никак. Только упрямое желание ‒ не отпустить, задержать. Неважно каким образом.

Повиснуть, вцепиться, чтобы противник не смог стряхнуть. Пусть даже ухватить за ногу, волочиться следом, замедляя движение. Или как сейчас: набрасываться, отлетать от очередного удара, подниматься, опять набрасываться ‒ злить, чтобы «Шрам» не успокоился, пока не прибьёт насмерть. Зато остальные успеют убежать и спрятаться.

* * *

С Торием они разделились сразу после перестрелки. Тот всегда предпочитал действовать один, сказал, что обшарит окрестности и постарается найти вездеход, а их троих отправил на поиски остальных, напомнил о нагромождении больших камней, попавшихся по дороге. Лучше собраться возле них, неплохой ориентир. И укрытие неплохое.