Проект «О.З.О.Н.»

– Тогда я не понимаю, зачем мы потеряли столько времени? Давно бы отправили нас к тому же стадиону, например, а не пудрили мозги всякими видосиками. Сидим тут, фигней страдаем, а могли бы делом заняться.

– Кузьма в полной мере проявил себя непосредственно перед угрозой смерти. Насколько я понимаю, вам нужен сильный псионик, а не перепуганный до полубессознательного состояния юнец. Вот его вы и получите, если уделите мне еще немного вашего драгоценного времени, – спокойным тоном ответил Шаров и холодно улыбнулся, глядя в глаза Потапычу.

Тот что-то неразборчиво забурчал, получил от Лани локтем в бок и поспешил заткнуться.

Профессор сел за стол, открыл верхний ящик тумбочки, достал ручку и лист бумаги. Схематично изобразил план местности предстоящего задания и поставил жирный крест в стороне от перекрестка с облачком между двумя квадратиками.

– Вот здесь точка выхода из пространственно-временного тоннеля. Когда вы появитесь, Кузьма будет еще не готов к предстоящей миссии…

Пока обсуждали детали операции, из арсенальной вернулись Алексей и Эврибади. Поставили на пол объемные черные баулы, точь-в-точь как те, что были вчера.

«Наверное, те же самые», – подумал Потапыч.

Эврибади вернулся к дверям, а лаборант расстегнул замки принесенных баулов и жестом попросил участников экспедиции подойти к нему.

Лань и Потапыч приблизились к ассистенту, Балабол остался на месте.

– А ты чего? – поинтересовался у него Олег Иванович.

– Я никуда не пойду, пока не решу важный для меня вопрос. Вы сами говорили, профессор, что неизвестно, сколько мне осталось. Сначала надо раздобыть «светляка» и попробовать его в деле. Вдруг артефакт не поможет? Далась тогда мне эта Зона, если я не сегодня завтра умру.

– К чему такая пессимистичность? Если б с твоим здоровьем было все настолько плохо, ты бы сейчас лежал где-нибудь при смерти, а не с нами разговаривал, – сказал Крапленый и посмотрел на Лекаря: – Верно я говорю?

– Да, – кивнул тот и добавил: – А насчет артефакта не сомневайся, поможет. Только не он сам, а вытяжка из него. Олег сказал мне о твоей беде, когда переправил ваш отряд на Новую Землю. После Выброса на болотах снова появились аномалии, и я собрал богатый урожай. Твое лекарство готовится. Вернешься с задания, я дам его тебе. Выпьешь и снова будешь здоров.

Балабол кивнул и подошел к ассистенту. Тот достал из баула объемный тюк цвета хаки и берцы, сунул в руки проводнику. Дмитрий с сомнением посмотрел на обувь. Та хоть и была новой, выглядела так, словно ее носила рота солдат.

Наемники получили комплекты экипировки раньше Балабола и успели переодеться.

– Что за ерунда? – Потапыч, раскинув руки в стороны, разглядывал комбинезон. Тот с виду был похож на привычную сталкерскую одежду, да только вот сверху его покрывали плотные слои черной мелкоячеистой сети.

– Это не ерунда, а радионейтралин – новое слово в защите от радиации, – пояснил профессор. – Инновационная ткань сплетена из уникальных нитей, содержащих в себе гифы кладоспориума. Этот плесневый гриб питается радиацией. Два миллиметра радионейтралина снижают уровень заражения вдвое, а ваши комбинезоны обшиты шестимиллиметровым слоем такой ткани. Ботинки изнутри тоже снабжены подобной защитой, поэтому и кажутся растоптанными. К слову, о пользе или вреде моего эксперимента. Идея пришла из мира хронопласта, как и уникальное открытие в области биоинженерии. Так называемые дикари, для борьбы с которыми отчим Кузьмы собирался сделать «грязную» бомбу, на самом деле ученые одного из НИИ Министерства обороны России. Ну и их потомки, естественно. До начала моих исследований в Кирове находился филиал Самарского института, где тоже изучали искусственно созданный симбиотический организм из эпителиальных клеток человека и его крови, зараженной штаммом особого вируса. В биохранилище головного института, где содержался запас штаммов уникального вируса, произошел взрыв неустановленной природы. Полагаю, это была диверсия. Вот они и пришли в Киров за ценным ресурсом, без которого выращивание симборгов – я в шутку прозвал их «амебами» за некое внешнее сходство с одноименными одноклеточными существами – невозможно. Для «дикарей» это важнейшее условие выживания, ведь «амебы» имеют уникальное свойство отфильтровывать воздух лучше любого противогаза и перестраивают метаболизм своего хозяина таким образом, что организм сам нейтрализует последствия лучевой болезни без применения специальных препаратов. Но есть одно важное условие: для должной работы «амебе» необходимо прирасти к лицу носителя. К счастью, это обратимый процесс, и, в случае ненадобности, «амебу» отделяют от лица, только вот сопровождается эта процедура обильным кровотечением и сильной болью. Говорю со знанием дела, поскольку сам испытал симборга на себе.

Профессор поморщился, вспомнив о пережитых ощущениях, провел рукой по щеке и посмотрел на пальцы, как будто ожидал увидеть на них кровь. Помолчал, словно собираясь с мыслями, и продолжил: