Проект «О.З.О.Н.»

– У-ух, и не говори, – махнул рукой Зубр. – Чего творил иной раз, так голову бы сейчас оторвал за это.

– Вот и я о том. Хорошая у нас молодежь, грех жаловаться. Ну что? – Знахарь звонко хлопнул в ладоши и энергично потер ими друг о друга. – Пока Юргена ждем, может, послушаешь, о чем мы с Репсом договорились?

* * *

Население бомбаря восприняло новость о регулярных занятиях без особого энтузиазма. Кому охота после трудовой смены идти в зал и там бегать, прыгать, приседать, отжиматься до седьмого пота, а потом стрелять из арбалета по мишеням и отрабатывать друг на друге приемы рукопашного боя? Но не возросшая нагрузка вызывала недовольство людей, а оставшийся без изменений ежедневный продовольственный паек. Рассчитанный из учета затрат энергии на производстве, он не восполнял в полной мере возросшую потерю физической силы и выносливости.

Не зная всей подоплеки такого решения, люди начали роптать. Сначала обсуждали тишком между собой в отсеках. Потом самые идейные стали собираться в кучки на рабочих местах и шепотком обсуждать странную инициативу начальства. В полный голос убежище загомонило, когда три женщины в возрасте упали в голодный обморок на тренировке.

Занятие прервали. Разношерстный коллектив стихийно разделился на три неравные группы. С десяток людей, в основном среди них были представительницы прекрасного пола, бросились к лежащим в беспамятстве дамам. Правда, толку от спасательниц не было. Скорее, они еще больше нагнетали ситуацию, громко охая да ахая и нервно теребя пальцы. Всю необходимую помощь в виде непрямого массажа сердца и искусственного дыхания пострадавшим оказывали мужчины.

Большинство из присутствующих в зале разбрелись по сторонам. Кто-то сел на пол, кто-то прислонился к стене, кто-то продолжил делать гимнастические упражнения, но основная масса разбилась на кучки по три-четыре человека. Одни обсуждали последние сплетни, другие наблюдали за действиями спасателей и делали прогнозы от оптимистичных до самых трагичных, а третьи спорили о причинах мобилизации, постепенно переходя с шипящего шепота на крик.

Из последней категории вскоре выделилась группа кипящих праведным гневом активистов и направилась к Зубру требовать объяснений.

Толпа мало чем отличается от стада. Как животным нужен вожак, так и людям необходим лидер для перевода стихийного процесса из латентного состояния в активную фазу. Не всегда катализаторами бунта становятся лучшие представители людского рода. Зачастую бурлящая человеческая масса выталкивает из своих глубин полное отребье.

Константин Черных по прозвищу Чирей был как раз из этого разряда. Низкорослый, смуглолицый, коротконогий, с кудрявой шапкой черных с проседью волос, он обладал манией преследования и склочным характером. Ему казалось, весь мир настроен против него и каждый житель бомбаря только тем и занимается, что распускает о нем грязные слухи.

Давно подмечено: прозвища не прилипают просто так. Черных действительно был как чирей на заднице. Он на каждом шагу кричал о своих попранных правах, напрочь забывая о возложенных на него обязанностях. Ему всегда все было не так. То у него работы больше, чем у других, то ему паек выдали меньшей калорийности, то ему мешают отдыхать после трудовой смены играющие в коридоре бомбаря дети. Любое решение Совета убежища Чирей воспринимал в штыки и нещадно критиковал, не предлагая при этом никаких идей по улучшению общественной жизни. А ведь основное правило самоуправления в том и заключается: не согласен – предлагай и воплощай задумку в реальные дела. Но нет. Для Черных важнее всего был его эгоцентризм, а не нужды и чаяния живущих рядом с ним людей. Он никогда и никому не помогал, держался особняком от всех и только требовал внимания к себе, ничего не отдавая взамен.

По этой причине у Чирья не было не только друзей, но и товарищей. Тем более странно, что люди увидели в нем лидера. А ведь Черных ничего особенного не сделал. Он всего лишь в свойственной ему манере высказал недовольство новым решением властей и крикнул:

– Сами-то, небось, в три горла жрут за наш счет. Воры! К ответу их! К ответу!

Шумная гомонящая толпа подхватила провокатора, затянула его в себя, как водоворот, и понесла по коридорам убежища прямиком к кабинету Зубра. Втягивая в себя встречных жителей убежища, группа протестующих стремительно росла в размерах. Поддаваясь всеобщему настрою недовольства, люди не задавались вопросом: зачем они это делают? Их не волновали возможные негативные для убежища последствия демарша. Сейчас им больше всего хотелось честного диалога с властью, и они были готовы на все ради эфемерного понятия свободы и справедливости.