Проект «Пианист» (ЛП)

– Да неужели, – рассмеялась Хани. – Нет, мне не с поваром поговорить надо. – Она глянула на часы. Уже три. – Вернусь через тридцать минут, чтобы ты тоже пошел на день рождения старика Дона.

– Хорошая девочка. – Билли потер руки. – Ты же меня знаешь, никогда не пропущу вечеринку.

Глава 27

В начале восьмого Хани с Халом наконец отправились домой.

– С шестнадцати лет на автобусе не ездил, – признался он еще по дороге в магазин, но сейчас явно чувствовал себя так же неловко и странно.

Хани охотно ему верила. Обычно люди в общественном транспорте сливались в единую массу. Но не Хал. Даже со всей своей анонимностью он все равно выделялся – ну или, может, это Хани так казалось. Хорошо, что час пик миновал, и в автобусе было относительно спокойно.

– Ты умеешь водить? – спросил он.

– Технически да. Хотя я мало садилась за руль с тех пор, как получила права.

***

Хал отвернулся к окну, обдумывая ее слова. До аварии он обожал водить. Машины. Мотоциклы. Чем быстрее – тем лучше. Легкомысленное отношение Хани к вопросу неожиданно разозлило Хала. Она может сесть за руль в любое время – и не ценит то, что имеет?

– Тебе правда удобнее мотаться на долбаном автобусе? Отираться о немытых подростков и стараться не замечать местных сумасшедших, а не сидеть в машине и самой контролировать ситуацию?

Из-за отчаянного желания ощутить мощь мотора у Хала перехватывало дыхание, а еще отключалось чувство такта. Он пытался успокоиться, заткнуться, но ничего не выходило. Потребность билась внутри, словно разгневанный зверь в клетке. Хал так тосковал по этому. По тому, кем он был – до самого мозга костей. Бенедикт Халлам, адреналиновый наркоман. После аварии он заперся в четырех стенах, потому что, выходя из дома, вспоминал обо всем том, чего лишился. Запах бензина, гортанный рокот выхлопных труб. Хал больше не был тем, кем привык быть, а самое главное – не знал как стать кем-то другим. На него обрушилось столько дерьма. Хватит ли у него сил начать все сначала? Хуже всего, Хал не знал, хочется ли ему вообще пробовать.

– Ты сегодня отлично справился, – ворвался в его мысли голос Хани.

– Я сидел на стуле и говорил другому человеку, что делать. Это вряд ли тянет на подвиг.

***

Хани тихо рассмеялась.

– Хал, ты даже не понимаешь, что сделал. Без тебя сегодня Стив уволился бы. Тридцать резидентов остались бы голодными, а ветеран войны не смог бы отметить свой день рождения. Можешь думать, что просто сидел на стуле, если хочешь, но как по мне, это и правда подвиг.

– Ага, долбаный Николас Кейдж нервно курит в углу, – проворчал Хал.

– А обязательно все время ругаться? Вообще-то есть и другие слова.

– Я бы пообещал гадский словарь почитать, но уж прости, я, блин, слепой! – рявкнул Хал и сердито сложил руки на груди.

Хани наблюдала за проезжающими за темным окном машинами.

– А мне нравится Николас Кейдж.

– Вот только реальная жизнь – не кино, Хани. У героев не всегда получается всех спасти. Или сохранить зрение, водительские права, жизнь и невесту.

***

До конца поездки Хани молчала. И до дома тоже – разве что сообщила о наличии на пути бордюра, чтобы Хал через него не навернулся. То, как она замкнулась задолго до ухода к себе в квартиру, сводило с ума.

– Вообще-то невежливо устраивать слепому бойкот.

Хани фыркнула.

– У тебя хватает совести обвинять меня в бойкоте? Да ты просто король игры в молчанку.

– Как же я низко пал. От Николаса Кейджа до короля молчанки, – попытался умаслить ее Хал.

– Я пойду, – сообщила она бесцветным голосом. – Спасибо за помощь.

Хани говорила как учитель, благодарящий главу родительского комитета. Вежливо и отстраненно. Халу это жутко действовало на нервы. Он вставил ключ в замок, услышал, как Хани ушла к себе… и вытащил ключ обратно.

– Что я сделал? – крикнул он, подходя к ее двери. – То ты зовешь меня героем, то психуешь. В чем дело?

Хани открыла и спокойно заметила:

– Ты никогда не говорил о своей невесте.

В ее голосе прозвучал невысказанный вопрос.

– И что?

– Вообще-то должен был.

– Я что-то пропустил? Да, у меня была невеста. Теперь нет. В чем проблема?

– Почему вы расстались?

– Хани, блин, ты что, подрабатываешь в испанской инквизиции?

– Я простой вопрос задала.

Он провел рукой по волосам.

– Ладно. – Расправил плечи, сложил руки на груди. – Ладно. Мы должны были пожениться. Следующим летом, если тебе нужны все подробности.

– А теперь передумали?

– Она не захотела выходить за слепого.

Хани резко вдохнула, и Хал ощутил укол совести, что выставил Имоджен какой-то Круэллой де Виль. Правда была сложнее и не столь прямолинейна. Авария послужила катализатором, лакмусовой бумажкой. Но расстались они из-за того, что произошло потом. Хал остался человеком без выбора, а Имоджен пришлось принимать тяжелое решение.