Проект "Плеяда" (СИ)

Он продолжал еще что-то плести, в то время как Наташа вяло гадала — вдохновенно ли он врет или и вправду верит в бред, который несет. Очень походило на второе, но и эта мысль не вызвала у девушки особенных эмоций. Их у нее сейчас вообще мало что вызывало — как впрочем, и у ее сокамерниц. Они редко говорили друг с другом, мало двигались, большую часть времени лежа на кровати и тупо уставившись в потолок, оживляясь только когда приносили еду.

Единственное, что могло вывести девушек из той апатии — это соседство с чернокожими обезьянами, то и дело завывающими из расположенной под ними пещеры. Тогда с пленниц спадало сонное оцепенение — по крайней мере, с тех, кто появился тут недавно.

Вот и сейчас девушки, опасливо озираясь, старались держать подальше от жуткой ямы за окошком. Наташа, превозмогая страх, все же глянула вниз, поморщившись от долетевшего даже сюда зловония. Собравшись в небольшой круг, пятеро или шестеро огромных существ, задрав вверх оскаленные морды, издавали улюлюкающий вой, молотя лапами себя в грудь. Наташу вновь поразил контраст перед почти человеческими, мускулистыми телами и безобразными животными харями, с сверкающими красными глазами. Особенно уродливая голова — совершенно лысая, в отличие от остальных — венчала женское тело, с полными черными грудями и пышными бедрами. Вращая белками глаз, твари завывали, словно выпрашивая чего-то.

Наташа не смотрела, как их кормили раньше, но соседки говорили, что черным великанам суют в щель под дверью миски с баландой. Сама дверь находилась внизу и открывалась очень редко. И до сих пор Наташа еще не слышала, чтобы эти твари так орали.

— Не смотрела бы ты, — послышался позади негромкий голос и Наташа обернулась, не веря, что кто-то с ней решил заговорить первой.

Это оказалась Василиса. Грузная девка сидела на кровати, свесив ноги и уставишись в голую стенку.

— Почему? — растерянно произнесла Наташа.

— Потому, — буркнула Василиса, укладываясь на кровать, — они так орут, когда их не кормят долго. А это тут делают только для одного…

— Для чего? — допытывалась девушка, но Василиса махнув рукой, отвернулась к стене. Наташа оглядела всех остальных — на лицах девушек прибывших одновременно с ней была растерянность и страх, у других — все то же безразличие.

Внезапно вой внизу смолк и вслед за этим послышался скрежет и лязг железного засова. Раздался жалобный крик, захленбнувшийся надрывным плачем. Ругая себя за несдержанность, Наташа все же, не удержавшись, глянула вниз.

В круге света, падающем из окон камер уже не было монстров — теперь там стояла на коленях девушка, в рваной белой сорочке. Темные волосы раскидались по плечам, в округлившихся глазах даже сверху было видно плещущиеся отчаяние и страх. Побелевшие губы дрожали, по щекам стекали слезы.

Раздался громкий щелчок и комнату озарил призрачный синий свет — где-то видно был спрятан мощный фонарь. Отчаянный крик сорвался с губ девушки, когда она увидела, что вокруг нее кружат, словно исполняя неведомый танец, черные великаны. В глазах их читался лютый голод, алые языки облизывали полные губы, пальцы крючились, словно огромные когти. Особенно скотское вожделение читалось на лице лысой самки — Наташа не могла назвать это существо женщиной.

Она не заметила, кто из кружащих вокруг девушки тварей издал гортанный вой, после которого они все метнулись вперед. Черные сильные пальцы вцепились в белую плоть, раздался истошный крик, переросший в нечленораздельный вой и хрип. Двое чудовищ разом вцепились в руку девушки, выкручивая ее из суставов и с треском отрывая от туловища. Еще один монстр вгрызся острыми клыками в белую шею. Женоподобная тварь запустила пальцы с длинными ногтями в промежность девушки, выдирая у хрипящей в предсмертных судорогах женщины капающий кровью кусок кожи, с одной стороны покрытый курчавыми волосами, с другой — обрывками плоти и комками жира.

В считынные минуты женщина была растерзана в клочья и твари, огрызаясь друг на друга, разбежались по углам, пожирая окровавленные куски. В этот же момент комната погрузилась во мрак. Наташа, широко раскрытыми глазами смотрела на все это — жестокость происшедшего пробудила даже ее чувства, притупленные успокоительным. Ничком она рухнула на кровать, забившись в рыданиях. В ушах девушки еще раздавались крики несчастной, хотя на самом деле снизу раздавалось только довольное чавканье и урчание тварей, насыщавшихся человеческой плотью.