Проект Повелитель

– Нет. И ваще, Толстый, давай перекладывайся валетом, а то я тебя побаиваюсь…

– Да не боись, Косой, больно не будет!

– Иди ты на хрен! Забирай свою подушку и вали с дивана.

– Ладно, всё, молчу, больше не буду, но валетом не лягу. Твои носки нюхать – не большое удовольствие.

– Вот, пля! Можно подумать, твои чистые!

– Ты че, сдурел? Ты за кого меня принимаешь? Я же не Хаймович. Об угол грязь отстучу и дальше ношу. (На тряпичных развалах такого добра, как носки, было навалом).

– Эй, детвора! Давайте спать, а то встану и не посмотрю, что большие, выпорю, – подал голос старый.

– Спокойной ночи, Моисей Хаймович! – отозвался Косой.

– Спокойной ночи.

Я завозился и, приняв удобную позу, уже шепотом спросил Косого:

– Косой, ты что, первое имя деда вспомнил? А я уже забыл давно, как он раньше нам представлялся.

– Да как-то само на ум пришло.

– Как дела-то, рассказывай?

– Нормально всё. На сносях моя, и одна общаковая баба тоже. Одна баба свободная осталась, но к ней не пойду, моя психует.

– Так ты че, давно без бабы?

– Да уже месяц.

– Ладно, спим, завтра день тяжелый.

* * *

Умирающая Сара говорит Абраму:

– Не живи один. Месяц погорюй, но обязательно найди себе женщину.

– Сарочка, проси все что хочешь, но только не это. Лучше тебя я все равно не найду, а такая, как ты, мне и на фиг не нужна.

Не знаю, почему мне пришел в голову этот анекдот Хаймовича, вроде и случай не располагал (болтался я, башкой вниз скручивая пулемет, с неба капало, с меня тоже, не то чтобы я обмочился, хотя позывы были), но рассказал я именно его. Косой хмыкнул. Он уже раза два обшарил кабину вертолета, а теперь от нечего делать сидел и пялился на мою работу. Оставался последний болт, с которым я бился уже час. Он прокручивался, грани были сорваны.

Газовый ключ за сбитую шляпку не цеплялся, а если цеплялся, то норовил сорваться при малейшем неточном движении. А где им быть точными, коли ты висишь на трех конечностях и лишь одной прилагаешь усилия. Разозлился я всерьез.

– Ну его! Косой, подай ножовку.

– Что, никак?

– А ты не видишь?

При помощи ножовки и чьей-то матери болт сдался через двадцать минут.

Освобожденный пулемет повис на веревке. Всё! Я утер пот со лба.

Только теперь я почувствовал, как устал и продрог. Предстояло еще спустится вниз, – и бегом домой. Там тепло и сухо. Хаймович, поди, печку растопил. Но почему-то предвкушение тепла не радовало. Неясная тревога поселилась в сердце. Надо поторопиться.

– Толстый, ты обратил внимание на дыры в вертолете?

– Угу, их трудно не заметить…

– Я тоже их заметил. Как ты думаешь, откуда стреляли?

– Может, с такого же вертолета, может, с земли. Какая теперь разница?

– А такая, что большинство дыр пришлось на дно и лишь небольшая часть в лобовое стекло…

– Слушай, Косой, хорош умничать, лучше помоги пулемет опустить, он тебе нужен, а не мне.

– Просто мне не дают покоя вон те башенки на крыше, одна из них – это выход на чердак, а вторая… вроде такая же, но двери на ней не наблюдается, и дырки в полу вертолета.

– Ты хочешь сказать, что стреляли оттуда? Ладно, сейчас спустимся и проверим. Веревку держи, я отдохну пока.

Наградив Косого веревкой, по которой спускался пулемет, я присел отдохнуть.

Меня всегда поражала одна привычка Косого: любил он, чтоб окружающие приходили к тем же умозаключениям, что и он. Для этого он начинал выдавать всю последовательность своих рассуждений. Как будто проще сказать нельзя. Одним словом, зануда.

Правда, говорил он так не со всеми, а лишь с теми, кого почти принимал за равного, т. е. со мной. С остальными он был куда проще, подай – принеси, пошел на фиг – не мешай.

По идее, я должен был гордиться его вниманием, но меня это раздражало. Зато он гордился, что везде может залезть, куда я залез, почти везде…

Бойцы Косого отдыхали на чердаке. Ночь на нашей крыше у них не задалась, кровососы одолели. Теперь под тихую дождевую капель они мирно дрыхли. Пора будить, груз им тащить предстояло. Взмокшие и промокшие, мы стояли с Косым на крыше.

– Пойдем на башенку глянем, – махнул он рукой.

Дверную ручку мы не нашли, но одна из панелей явно была подвижной, несмотря на видимое отсутствие навесов. Замочная скважина на ней имелась. Судя по прорези, ключ был странной формы – загогулиной. Дверь была настолько плотно подогнана, что поддеть ее монтировкой не представлялось возможным.

– Тьфу! – Я сплюнул. – Не фиг время терять, пошли отсюда, Косой, буди своих.

Тревога не покидала меня, а росла с каждой минутой. Не хотелось паниковать без видимых причин, но я уже привык доверять своему чутью, оно мне не раз жизнь спасало. Косой разбудил своих пинками.

– Подъем, бойцы! Бодро взяли агрегат и полезли вниз! Надо сказать, что привел я их сюда через шахту лифта.