Проект "Радуйся, Мария" (ЛП)

Я проверяю панель радара. Вспышка-А находится на нулевой скорости. И теперь есть экран “Blip-B". Он показывает, что гораздо меньший цилиндр приближается со скоростью 8,6 сантиметра в секунду.

Интересный. Это точно такая же скорость, с которой я двигал "Аве Мария" минуту назад, когда включал двигатель, чтобы поздороваться. Это не может быть совпадением. Они хотят, чтобы у меня был этот цилиндр, и они хотят доставить его мне со скоростью, с которой, как они знают, мне удобно работать.

- Очень любезно с вашей стороны…” Я говорю.

Это умные инопланетяне.

В этот момент я должен предположить дружеские намерения. Я имею в виду, что они изо всех сил стараются поздороваться и быть любезными. Кроме того, если есть враждебные намерения, что я буду с этим делать? Умри. Вот что я бы сделал. Я ученый, а не Бак Роджерс.

Ну, я имею в виду, я думаю, что мог бы направить вращающиеся двигатели на их корабль, запустить их на полную мощность, что испарило бы—вы знаете, что? Я просто не собираюсь думать в этом направлении прямо сейчас.

Некоторые быстрые расчеты говорят мне, что цилиндру потребуется более сорока минут, чтобы добраться до меня. У меня есть столько времени, чтобы надеть скафандр ЕВЫ, выйти наружу и расположиться на корпусе для первого приема приземления человечества с инопланетным защитником.

Я многое узнал о воздушном шлюзе, когда хоронил своих товарищей по экипажу в космосе.—

Илюхина была бы в восторге от этого момента. Она бы просто прыгала по каюте от возбуждения. Яо был бы стойким и уравновешенным, но он бы улыбнулся, когда подумал, что мы не смотрим.

Слезы портят мне зрение. Лишенные гравитации, они застилают мне глаза. Это все равно что пытаться увидеть под водой. Я вытираю их и швыряю через комнату управления. Они разбрызгиваются по противоположной стене. У меня нет на это времени. Мне нужно поймать инопланетную штуковину.

Я отстегиваю ремень на кресле и плыву к воздушному шлюзу. Мой ум переполнен идеями и вопросами. И я делаю дикие, необоснованные выводы направо и налево. Может быть, этот разумный инопланетный вид изобрел астрофагию. Может быть, они генетически сконструировали его специально для “выращивания” топлива для космических кораблей. Предел солнечной энергии. Может быть, как только я объясню, что происходит с Землей, у них будет решение.

Или, может быть, они поднимутся на борт моего корабля и отложат яйца в моем мозгу. Вы никогда не можете быть уверены.

Я открываю внутреннюю дверь шлюза и достаю скафандр. Итак, у меня есть какие-нибудь идеи, как попасть в эту штуку? Или как безопасно его использовать?

Я отключаю замок-куколку скафандра "Орлан-МКС-2" и открываю задний люк. Я активирую основное питание, щелкнув выключателем на поясе. Костюм загружается почти сразу, и панель состояния, прикрепленная к компоненту груди, считывает ВСЕ ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ—какого черта? Я знаю все, что здесь происходит.

Вероятно, мы были тщательно обучены этой штуке. Я знаю это так же, как знаю физику. Это есть у меня в голове, но я не помню, чтобы учился этому.

Костюм российского производства представляет собой сосуд с одним давлением. В отличие от американских моделей, где вы надеваете верх и низ, а затем кучу сложных вещей для шлема и перчаток, серия Orlan-это в основном комбинезон с люком сзади. Вы входите в него, закрываете люк, и все готово. Это как насекомое, линяющее в обратном направлении.

Я открываю заднюю дверь и влезаю в костюм. Нулевая гравитация здесь-настоящее благо. Мне не нужно бороться с костюмом почти так же, как обычно. Странный. Я знаю, что это проще, чем в другие разы, когда я это делал, но не помню, чтобы я делал это еще раз. Я думаю, что у меня повреждение мозга из-за этой комы.

На данный момент я достаточно функциональна. Я продолжаю.

Я засовываю руки и ноги в соответствующие отверстия. Комбинезон неудобен в Орлане. Я должна носить специальное нижнее белье. Я даже знаю, как это выглядит, но это только для регулирования температуры и биомониторинга. У меня нет времени искать его в кладовке. У меня свидание с цилиндром.

Теперь в скафандре я упираюсь ногами в стену шлюза, чтобы прижать открытую заднюю створку к стене. Как только он достигнет нескольких дюймов (сантиметров, я бы сказал. В конце концов, это сделано в России), на панели состояния, установленной на груди, загорается зеленый свет. Я дотягиваюсь до панели рукой в толстой перчатке и нажимаю кнопку автосъемки.

Скафандр захлопывает отверстие с серией громких щелчков. С последним “лязгом” наружное уплотнение фиксируется на месте. На моей доске статуса горит зеленый, и у меня есть семь часов жизнеобеспечения. Внутреннее давление составляет 400 гектопаскалей—около 40 процентов земной атмосферы на уровне моря. Это нормально для скафандров.

Весь процесс занял всего пять минут. Я готов выйти на улицу.