Проект "Радуйся, Мария" (ЛП)

“Спасибо,” говорит Рокки. Я думаю, он уже давно все понял. Но я все равно должен был позволить этому утонуть.

—

На этот раз авианосец был идеальным местом для этого.

Китайский флот больше даже не подвергал сомнению приказы Стратта. Начальству надоело одобрять каждое ее действие, и в конце концов он просто отдал общий приказ делать все, что она скажет, если это не связано с стрельбой из оружия.

Глубокой ночью мы бросили якорь у берегов западной Антарктиды. Береговая линия простиралась на крайнем расстоянии, видимая только в лунном свете. Весь континент был эвакуирован из-за людей. Вероятно, это была чрезмерная реакция—станция Южного полюса Амундсена–Скотта находилась в 1500 километрах отсюда. Люди там были бы в полном порядке. И все же нет причин рисковать.

Это была самая большая военно-морская зона отчуждения в истории. Настолько большой, что даже военно-морскому флоту США пришлось напрячься, чтобы убедиться, что в этот район не войдут коммерческие корабли.

Стрэтт заговорил в рацию: “Эсминец Один, подтвердите статус наблюдения.”

“Готов,” послышался американский акцент.

“Второй эсминец, подтвердите статус наблюдения.”

“Готово,” раздался голос другого американца.

Научная команда стояла вместе на полетной палубе авианосца, глядя на землю. Дмитрий и Локкен отошли от края. Ределл был в Африке, управлял фермой "блэкпанел".

И, конечно, Стрэтт стоял немного впереди всех остальных.

Леклерк выглядел для всего мира как человек, которого ведут на виселицу. “Мы почти готовы,” сказал он со вздохом.

Стрэтт снова включила рацию. “Подводная лодка номер один, подтвердите статус наблюдения.”

“Готов, - последовал ответ.

Леклерк проверил свой планшет. “Три минуты...Марк.”

- Всем кораблям: мы в Желтом состоянии,” сказал Стрэтт в рацию. “Повторяю: Состояние Желтое. Вторая подводная лодка, подтвердите статус наблюдения.”

- Готов.”

Я встал рядом с Леклерком. “Это невероятно,” сказал я.

Он покачал головой. - Я молю Бога, чтобы это не лежало на моих плечах.” Он вертел в руках планшет. - Знаете, доктор Грейс, я всю свою жизнь был непримиримым хиппи. С моего детства в Лионе до моих университетских дней в Париже. Я-обнимающий деревья антивоенный возврат к ушедшей эпохе протестной политики.”

Я ничего не сказал. У него был худший день в его жизни. Если бы я мог помочь, просто слушая, я бы сделал это.

“Я стал климатологом, чтобы помочь спасти мир. Чтобы остановить кошмарную экологическую катастрофу, в которую мы погружались. А теперь...это. Это необходимо, но ужасно. Как ученый, я уверен, вы понимаете.”

“Не совсем, - ответил я. “Я провел всю свою научную карьеру, глядя в сторону от Земли, а не на нее. Я ужасно слаб в науке о климате.”

“Мм,” сказал он. “Западная Антарктида-это бурлящая масса льда и снега. Весь этот регион представляет собой гигантский ледник, медленно спускающийся к морю. Здесь сотни тысяч квадратных километров льда.”

- И мы собираемся его расплавить?”

- Море растопит его для нас, но да. Дело в том, что Антарктида раньше была джунглями. Миллионы лет она была такой же пышной, как Африка. Но дрейф континентов и естественное изменение климата заморозили его. Все эти растения погибли и разложились. Газы от этого разложения—в первую очередь метан—попали в ловушку во льду.”

- А метан-довольно мощный парниковый газ, - сказал я.

Он кивнул. - Гораздо мощнее, чем углекислый газ.”

Он снова проверил свой планшет. “Две минуты!” крикнул он.

- Всем кораблям: состояние красное,” передал по рации Стратт. “Повторяю: Состояние Красное.”

Он снова повернулся ко мне. - И вот я здесь. Экологический активист. Климатолог. Антивоенный крестоносец.” Он посмотрел на море. - И я приказываю нанести ядерный удар по Антарктиде. Двести сорок один ядерный заряд, любезно предоставленный Соединенными Штатами, зарыт на глубине пятидесяти метров вдоль трещины с интервалом в три километра. Все это происходит в одно и то же время.”

Я медленно кивнул.

- Мне сказали, что радиация будет минимальной, - сказал он.

"Да. Если тебя это утешит, то это термоядерные бомбы.” Я плотнее натянула куртку. “Есть небольшая реакция деления с ураном и веществом, которая запускает гораздо большую реакцию синтеза. А большой взрыв-это просто водород и гелий. Никакой радиации от этого”. -

“Ну, это уже кое-что.”

- И это был единственный вариант?” Я спросил. “Почему у нас не может быть заводов по массовому производству гексафторида серы или какого-либо другого парникового газа?”

Он покачал головой. “Нам понадобится в тысячи раз больше продукции, чем мы могли бы сделать. Помните, нам потребовалось столетие сжигания угля и нефти в глобальном масштабе, чтобы даже заметить, что это вообще влияет на климат.”