Проект Россия

Иван Грозный правил 37 лет, остальные – около того. Время твердого правления несменяемых царей увеличивало и укрепляло Россию. И дело даже не в длине срока власти, а в его восприятии. Когда человек не ограничен жестким сроком, его сознание действует по ситуации. Когда есть жесткие ограничения, человек поневоле, на уровне подсознания мыслит в рамках отведенного срока. Так что сам факт неограниченной власти выводит мышление человека за рамки любого срока. Все, вошедшие в анналы истории великими делами (а не великим воровством), вошли именно потому, что имели время глубоко вникнуть в ситуацию. Имели возможность сосредоточить свое внимание на проблемах страны, а не на приближающихся выборах. Для серьезных дел всей жизни не хватает. Нынешние два срока по четыре года есть диверсия с целью разрушения российской государственности. Этому эффекту способствуют временщики всех мастей, питающиеся пред– и послевыборной чехардой, извлекая из нее немалые выгоды. О России они не думают и думать не могут. Вместе с тем их поведение есть не природная злонамеренность, а естественная реакция на ситуацию. Будучи активными, они скупают выборные должности, как Чичиков скупал мертвые души, чтобы потом заложить их в банк и получить доход. Остановить эту тенденцию разговорами и нравоучениями невозможно. Ситуация – как с лежащим на улице кошельком – не я подниму, так другой поднимет, но зачем же другой, когда могу я. Это железная логика, вытекающая из природы человека. Кто теряет кошельки, тот не должен возмущаться, что их подбирают.

Регулярная смена власти разрушает все – и государство, и завод, и семью. Если наше тело начнет жить не по принципу иерархии, где царь всему – голова, а по демократическому, где каждый член сам себе режиссер, – наступит паралич. Если каждый член получит право биться за власть, победит не обязательно голова. Такие выборы могут выиграть, например, седалищные мышцы…

Глава 11. Стремление к идеалу

У человечества два пути. Один – отказаться от всякого рассуждения о фундаменте и природе общества, слиться с толпой, охочей до хлеба и зрелищ, и отдаться на волю стихии. Второй – вникнуть в суть дела, в причины наших бед и построить современную систему, вобравшую в себя лучшие черты известных государственных моделей – Царство. Мы получим то, о чем говорил Конфуций: «Правитель да будет правителем, подданный – подданным, отец – отцом, а сын – сыном». Больше ничего и не надо. Этого достаточно, чтобы возникла максимально прочная структура.

Как бы мы ни старались доступно и просто преподнести наши мысли, люди все равно не смогут в одночасье расстаться с привычными штампами. Особенно если сознание утратило эластичность и закостенело, что свойственно старшему возрасту. Оно не желает вот так запросто расставаться с мифами, вбитыми в наши головы. Наша задача – постараться разбить эти штампы, вернуть проштампованному сознанию миллионов человеческие свойства и традиционный взгляд на мир.

* * *

Подводя итог сказанному, хотим еще раз повторить главную мысль: любое общество вытягивается в пирамиду. Разница только в том, что царство возводит на трон человека, который всей своей жизнью служит Богу. Остальные формы правления в конечном итоге сажают на трон представителя мамоны. Царство никогда не скрывает источника своей власти. Все формы демократии всегда скрывают истинный источник своей власти, маскируясь под ту или иную форму демагогии. Любое общество находится под властью, данной или Богом, или противоположной ему силой. В конечном итоге перед нами стоит выбор из двух возможностей: сажать на трон представителя Бога или представителя мамоны. Все остальные варианты – подвиды.

Кому будем служить? Никакие завхозы не могут ответить на этот вопрос. Хозяйственники и экономисты осмысливают ситуацию в рамках экономики, тогда как ее нужно осмысливать в объеме человечества. Никто, кроме воинов-аристократов, не может взяться за решение проблемы, «Ибо Царство Божие не в слове, а в силе» (1 Кор. 4:20). Не все еще потеряно, в России все равно начнется оздоровление.

Множество людей согласятся с нашими выводами, но не многие сумеют жить сообразно новому знанию. Большинство аморфно и беспомощно, и потому продолжит жить на «автопилоте» демократии. Оправдывая себя, люди выглядят грустно и забавно одновременно. Ссылаясь на некие либеральные догматы, имея при этом о демократии меньше понятия, чем революционные матросы о коммунизме, они показывают свой масштаб. Кстати сказать, сила ума тут ни при чем. Многие с очень сильным логическим аппаратом будут не согласны с нами не потому, что мы не правы, а потому что у нас разное видение ситуации. Кто смотрит на поле брани с высоты своего роста, у того одна логика действий. Кто смотрит с высоты птичьего полета, у того – другая. Мы стараемся подняться на максимальную высоту, доступную человеку. Кто не хочет лезть туда вместе с нами, рискует превратиться в марионетку, которую заставляют идти за «морковкой».