Проект «Сколково. Хронотуризм». Книга 2

Пробка не желала поддаваться, и с ней пришлось повозиться. Сара с нетерпеливой улыбкой наблюдала за действиями Павла и постукивала по столу черенком серебряной трехзубой вилки. Неожиданно пробка сдалась, Павел наполнил обе стоящие на столе рюмки и поднял свою.

— Подождите, Патрик, ну что вы в самом деле! — Сара схватила свою рюмку, вытянула руку с ней через стол и легонько коснулась стеклянным боком рюмки Павла.

«Мне казалось, что это должны быть поминки. Похоже, что я ошибся».

Но возражать или говорить что-либо Павел не стал. Раздался тихий звон, Сара улыбнулась, откинулась назад и одним глотком осушила почти половину своей рюмки. Но тут же сморщилась, скривилась, зажмурила глаза и встряхнула мокрыми, даже не напоминавшими теперь былую прическу волосами.

— Надо поесть, я сейчас умру от голода.

Сара перенесла на тарелку ломоть копченого мяса, ловко разрезала его и принялась быстро жевать. Следом за мясом отправились остатки виски. Сара поставила рюмку на стол и, чуть приподняв тонкие брови, посмотрела на Павла. Тот намек сразу понял и быстро наполнил опустевшую посуду.

— Ешьте, Патрик, ешьте и пейте и ни о чем не думайте. Мы столько пережили за последние сутки, что заслужили эту передышку.

Сара, разделавшись с первой порцией мяса, потянулась за следующей. Павел тоже не устоял, голод заставил забыть об осторожности и о данном ранее себе обещании не прикасаться к еде. К тому же виски был настолько восхитителен, что все подозрения, страхи и даже усталость улетучивались сами собой. Его рюмка тоже опустела, чтобы вновь наполниться. «А почему бы и нет? Все закончилось, можно отметить это событие». Павел поднял свою рюмку и протянул ее через стол. Сара улыбнулась и ответила на приглашение — две посудины «поцеловались» с торжественным звоном.

Перебродивший ячмень и солод делали свое дело — стало тепло и легко, лампа под низким потолком загорелась ярче, а в глазах сидящей напротив женщины появились зеленые с золотом искры. «А этот Бриггс был не дурак, у него хороший вкус». Павлу на мгновение стало неловко перед сгинувшим в волнах Атлантики капитаном «Марии Селесты», но только на мгновение. Вы только посмотрите на его жену, она нисколько не опечалена потерей, ей хорошо и весело, она охотно пьет крепкий алкоголь и так же охотно, с аппетитом закусывает. Сейчас Павел словно увидел себя со стороны: на пустом неуправляемом корабле остались только двое. Впрочем, здесь есть еще и третий — дочь Сары Бриггс, но ее присутствие ничего не меняет. А эти двое — что они делают в кают-компании, на полу которой еще полтора часа назад лежали три трупа? Эти двое пьют виски, едят мясо и сыр, бригантина несется по волнам, а вся ее команда либо давно лежит на дне океана, либо мирно покоится в желудках акул. Картинка получилась жутковатая, попахивающая сюрреализмом. Хорошо, что здесь нет айсбергов…

— Сара, что вы будете делать дальше? — спросил Павел порозовевшую от выпитого Сару, но попытка проверить еще одно, уже последнее, предположение провалилась.

— Я? Даже не знаю… Хотите, я сыграю вам что-нибудь?

Сара вскочила с дивана, не забыв прихватить с собой полупустую рюмку с виски, и подбежала к пианино. Она откинула его пыльную деревянную крышку черного цвета и вытащила из-под инструмента низенький вертящийся табурет. Сара уселась на него, допила все, что оставалось в рюмке, и отдала ее Павлу. Затем задумалась на мгновение и положила свои тонкие, украшенные кольцами пальцы на клавиши.

— Правда, у меня пока получается не очень хорошо, Альберт всегда говорил, что он бы предпочел послушать кошачий концерт, чем мою игру, — кокетливо сообщила женщина и заиграла простенькую, незатейливую пьеску.

Да, покойный ныне Альберт Ричардсон был прав: слушать такое исполнение было невыносимо, даже после хорошей дозы выпитого. «Ничего, пусть бренчит. Может, от этого ей станет легче». Павлу удалось сохранить серьезное выражение лица и даже придать ему некоторую, подходящую моменту одухотворенность. К счастью, пьеска оказалась недлинной и мучения скоро завершились. Сара поклонилась слушателю и вернулась за стол. Но от порции виски отказалась, покачала головой и улыбнулась «Патрику». Павел улыбнулся в ответ и бросил быстрый взгляд на часы — до возвращения оставалось чуть больше сорока минут. «Надо как-то сказать ей». Но в одурманенную голову ничего путного не приходило. «Простите, дорогая, но я вынужден вас покинуть, мне пора домой. Нет, не в Австралию, в Москву. Но сначала я должен заехать в Сколково. Что такое Сколково? Да какая вам разница, дорогуша? О, кажется, началось, прошу простить меня» — нет, так не пойдет. Саре сейчас и без того не сладко, как бы с ней не приключилось что-то вроде припадка, когда она увидит, как «Патрик» растает в воздухе. Надо действовать мягче, ведь она останется здесь совсем одна, и помочь ей будет некому. А Сара должна позаботиться и о своем ребенке. Странно, что она ни разу за все это время не вышла, чтобы проверить, как там девочка.