Проект «Сколково. Хронотуризм». Сталинский сокол

Дорога домой через московские пробки по переполненным улицам и проспектам в потоке машин прошла для нее как в бреду. Марина, не отрываясь, смотрела в окно на залитые солнцем фасады, на перечеркнувшие голубое небо рекламные растяжки под крышами домов и с трудом понимала, где находится. Из динамиков неслась идиотская песенка, Марина повернула голову, посмотрела на панель магнитолы, потом на водителя и попросила негромко:

– Выключите, пожалуйста. У меня голова болит.

Водитель покосился на пассажирку, посигналил «подрезавшей» их тонированной «десятке», выругался от души и, наконец, заглушил музыку.

– Спасибо, – Марина отвернулась к окну и закрыла глаза. Слез нет, как нет сил и желания возвращаться назад одной, в пустую квартиру. Да и по большому счету незачем, ведь все уже позади.

Дома было подозрительно тихо, кот не показывался и не подавал голос. Марина сняла обувь, скинула плащ и прошла в комнату. Орхидея валялась на полу, перемешанные с сухой землей осколки от разбитого кашпо разлетелись по полу, стебель цветка сломался, лепестки внутри нераскрывшегося бутона успели потемнеть. Марина принесла веник и совок, убрала последствия разгрома и поставила на место двухтомник по искусству Древнего Рима. Из коридора донеслось слабое мявканье: кот пытался выяснить для себя настроение хозяйки и вышел из ванной. Он терся о косяк двери и преданно заглядывал в глаза Марине, словно пытался объяснить: «Я здесь ни при чем, она сама мне на голову свалилась». Марина закрыла перед его носом дверь, задернула шторы и легла на диван. «Только покой и отдых» – да, это именно то, что ей сейчас нужно. Она закрыла глаза и то ли заснула, то ли провалилась в забытье под вопли орущего под дверью голодного кота…

* * *

На ветках тополя за окном кабинета весело шуршали большие зеленые листья и закрывали собой яркий солнечный диск. Марина вместе со стулом отодвинулась в падавшую на пол тень оконного переплета и снова уставилась в потолок. Ректор молчал уже минут пять, не меньше, и то шуршал чем-то негромко, то постукивал, то скрипел.

– Я же просил вас, Марина Валентиновна, предоставить мне отчет и фактический материал, который вы должны были собрать во время вашей поездки. Я с пониманием отнесся к вашему продолжительному периоду временной нетрудоспособности, но ожидал от вас… – речь ректора снова оборвалась. Он начинал ее уже в третий или четвертый раз и постоянно сбивался на одном и том же месте. Марине надоело слушать его мычание, она посмотрела на загоревшее и отдохнувшее начальство и заговорила:

– Я привезла все, что мне удалось достать. Все перед вами. – И перевела взгляд на окно. Листья весело махали ей широкими лапами, словно звали прогуляться. Середина июня – жара, солнце печет во всю, в Москву пришло настоящее лето, а она сидит в душном кабинете и слушает несвязную речь своего руководителя.

– Вот про это? – ректор еще раз оглядел разложенный перед ним на столе «фактический материал»: газету «Правда» от семнадцатого августа тридцать девятого года, почти полный флакон духов «Лориган де Коти», помаду той же фирмы и чек на двадцать пять тысяч рублей, пробитый кассовым аппаратом ЦУМа.

– Да, – подтвердила Марина, не сводя взгляд с окна, – это все. Все, что мне удалось собрать.

– Подождите, – ректор неожиданно резво выскочил из-за стола и пробежался до двери и обратно. Из приемной донесся звонок телефона и голос секретаря, приглушенный плотно закрытой дверью.

– Подождите, – ректор уставился на Марину, – а где съемки, записи? Ведь у вас были диктофон и видеокамера?

– Были, – согласилась Марина, – но диктофон я потеряла, а видео случайно стерла.

Листья за окном успокоились и повисли на ветках, как неживые, ярко-желтое пятно света на полу исчезло, а воздух в кабинете стал еще плотнее и суше. Марина потянулась, взяла со стола ректора «Правду» и принялась обмахиваться ею, словно веером.

– Где вы его потеряли, как? Как можно… То есть вы хотите сказать, что на все это мы потратили один миллион долларов? – озарило, наконец, ректора. От этой страшной догадки он побледнел, загар на его рыхлом покрытом морщинами лице поблек, и ректору пришлось вернуться в кресло.

– Да, – спокойным, даже безразличным голосом ответила Марина и открыла свою сумку. Очень жарко и хочется пить, в бутылке осталось еще немного воды…

– Что вы себе позволяете! – Гаркнул ректор и хлопнул ладонью по столу. – Вы в своем уме? Потратить на это, – он одним движением смел на пол весь «фактический материал» и оперся ладонями о стол, – всю сумму выделенного нам гранта!

Марина поднялась со стула, подобрала духи и помаду, убрала все в сумку и снова посмотрела на окно. Листья за стеклом покачивались вместе с рамой и подоконником, пол странно вздрогнул под ногами. Нет, надо присесть, так будет лучше. А ректор, не обращая внимания на застывшую столбом посреди кабинета подчиненную, продолжал бушевать, его гнев только набирал обороты.