Проект «Тревожные Небеса»

Слышен топот берцев по бетонным ступеням… Они уходят? Я стою, направив ствол пистолета в серый проход, а дыхание никак не успокоится. Мне всё кажется? Руки дрожат всё больше и больше. Я пытаюсь опустить их и понимаю, что не могу. Всё тело дрожит крупной дрожью. Сирена всё воет. То громче, то тише… то громче, то тише… Я смотрю в серый проход и мне чудится, что это тянется всю мою жизнь… сирена, дрожь во всём теле, безумие… безумие и подвальный холод… Я облокачиваюсь спиной о стену и медленно сползаю на пол. Руки падают безвольными плетьми. Подбородок опускается на грудь и мою правую щеку вдруг обжигает горячая струйка… Всё моё лицо скукоживается как старый чернослив, а изо рта вместе с брызгами слюны вырывается только одно слово:

– Бо-о-о-оже…

Слёзы обжигают щёки так, словно это не вода, а серная кислота… я физически ощущаю боль, которая вытекает через моих глаза наружу. Весь мир орёт в мои уши натужной больной сиреной. Так проходит вечность.

Я открываю глаза и вижу перед собой Сашку. Она дрыхнет на куче грязного тряпья. Поворачиваю голову и слышу, как шея не фигурально скрепит. Я понимаю, что так и спал, привалившись к бетонной подвальной стене. В углу с фонарём сидит на раскладном стуле пацан и изучает карту и другие бумаги из офицерской папки. Я пытаюсь подняться… из глотки вырывается жутковатый хрип…

– Вы проснулись… – он смотрит на меня и в его взгляде я вижу сострадание.

– Давай на ты… и не надо меня жалеть! – терпеть не могу этого… ненавижу это мерзкое чувство, ненавижу эти унизительные взгляды.

– Я нет… вы что… – он осекается и сразу отводит глаза, – Я просто карту смотрю… и остальное…

– Я понял… Долго я спал? Есть что пожрать?

– Да… конечно, мы с Сашей перекусили немного… там макароны с тушёнкой.

Я беру раскладную табуретку и медленно сажусь… Нога чудовищно ноет… из моего нутра сам собой вырывается стон. Нет, чёрт… терпи, скотина… Я беру мятую алюминиевую кастрюлю и поднимаю крышку… Как же я голоден. Человек не может быть таким голодным… Когда человек так хочет есть… он скорее уже просто жаждущее пищи животное. Я не жуя закидываю в себя одну за другой ложки мерзотных переваренных дешёвых макарон… в той жизни, которой, кажется, никогда и не было, я бы такое есть не стал. А сейчас другая жизнь. Другой я.

– Слушай… – я вдруг останавливаюсь и смотрю на парня, – Тебя же Колей звать?

– Да…

– Коля. Ты извини, что… в общем… – я пожимаю плечами. Я вдруг понимаю, что это глупо. Бессмысленно.

– Всё норм, – он замолкает, очевидно, не решаясь что-то сказать.

– Говори, что ты… как не родной…

– Да… смысл? Я нашёл, как из города бежать… Но это уже так – в виде упражнения для мозгов. Типа логической задачки.

– Задачки… я понял. А почему?

– Потому что мы трупы. Как если бы эти зашли и просто расстреляли нас. Вот такие же трупы. Только не сразу.

– Понятно. А почему? Ты не думай, Коль, я не безнадёжно тупой… Просто в твоих объяснениях не хватает…

– Слов не хватает? – улыбается он.

– Например.

– Ну… Вадим, – он мнётся. Вижу, что ему не удобно звать меня на «ты», – Понимаешь… Мой отчим – не последний человек. Он типа шишка в правительстве. Не очень большая, но всё же… многое как бы знает… – Коля делает паузу, – Ненавижу его.

– Он тебя отправил служить?

– Не без этого. Матери сказал, что мне такое на благо. Скотина.

– Согласен с тобой.

– Так вот, я немного в теме…

– В теме, как спастись? Золотой миллиард? Мировая война чтобы очистить землю?

– Нет… это всё бред и теории заговоров. А вот мировая война реальна. Но не банальная война… Это уже не борьба стран, как это было в прошлом… Даже не борьба между несколькими крупными экономиками, как всего десятилетие назад. Крупные и дальновидные дядьки неожиданно поняли, за счёт чего растут сумасшедшими темпами молодые экономические титаны. Они осознали, что именно отличает Китай, Японию, Индонезию от Европы, Америки и России…

– Что же?

– Что… В Японии когда у самурая умирал сёгун, он делал себе харакири или же навсегда становился ронином – отщепенцем, носящим на себе проклятье. А вот в Европе, когда оруженосец рыцаря видел гибель хозяина в бою, то думал о том, как забрать его добро. Когда китайца выгоняли с земель – он погибал со всей своей семьёй. А когда нашего крестьянина гнали с земель – он шёл на Дон и становился Стенькой Разиным или Емелей Пугачёвым.

– Не всё так однозначно… но к чему ты клонишь?

– И американо-европейская и российская культуры очень эгоцентричны, они личностно-ориентированы… Провозглашают торжество индивидуальности и уникальность личного опыта. Ценность частного и вторичность общего. До поры именно эта культурная тенденция сумасшедшими темпами развивала наши страны во всех направлениях. Но… Возможно мы достигли пика этого витка эволюции…

– Сложно как-то всё это…