Проект «Тревожные Небеса»

Беру её под локоть, отвожу от окна и усаживаю на диван. С улицы доносится выстрел. Саша еле слышно ноет. Я иду в спальню. Одна простынь с кровати. Открываю шкаф – там два пододеяльника и три простыни. На три этажа этого хватит, но… куда нам спрятаться внизу? Несу простыни Саше:

– Не сиди без дела. Свяжи все это друг с другом.

Она не шевелится. Ступор. Хватаю её за плечи и начинаю трясти:

– Эй! Очнись, родная! – шепчу ей прямо в лицо, – Я не хочу тут сдохнуть! И тебе не позволю! Давай просыпайся и работай, иначе жить нам не больше получаса!

Она отнимет руки от лица. Её глаза сухие. Рыдания выдают только редкие судороги.

Пытаюсь шевелиться как можно быстрее. Хватаю сумку и… выбрасываю оттуда одну бутылку водки, сигареты, часть батареек – всё это бессмысленно в той ситуации, в которую мы попали… На освободившееся место помещаю воду, гречку, макароны, консервы, антибиотики, морфин, шприцы, бинты… За окном снова раздаются выстрелы.

Выглядываю наружу – там через двор бежит молодой парень в чёрной куртке. Похоже, один из тех, что пытались напасть на нас вчера. Снова выстрел. Он падает, как подкошенный. Два солдата идут к нему. Он пытается уползти.

– Что они делают? Зачем это всё? – сзади меня внезапно оказывается Саша.

– Это зачистка. То, о чём вчера говорил нам вояка. Эти люди не подходят системе. Они неуправляемые. Не подчиняются приказам, хотят жить своей жизнью. Для системы они лишние и даже опасные. Потому они не попали в убежище, а теперь… зачистка.

Два бойца подходят к уползающему парню и начинают бить его прикладами. Я снова отворачиваю Шуру от окна:

– Займись простынями. У нас фора минут в семь, не больше. Нужно либо спустится вниз, либо попасть через балкон в соседний подъезд… который они уже прошли.

– Соседний подъезд? Это можно и без балкона, наверное… – она смотрит на меня с сомнением и, очевидно, что-то не договаривает.

– Продолжай. Время работает против нас. У твоей бабули есть потайная дверь в Нарнию? – говорю я и сам на себя злюсь. Почему именно в таких ситуациях я шучу максимально тупо?

– Нет, конечно… Наши соседи этажом выше. Там семья жила большая, они купили две квартиры на одном этаже в разных подъездах… И сделали между ними дверь. Бабушка говорила, что это запрещено… наверное поэтому она у них завешена декоративной ширмой…

– То что надо. Веди нас туда. Надеюсь, что у них открыто.

Снова подхожу к окну. Двое всё ещë бьют того парня. Трое других, похоже, уже направляются к нашему подъезду.

Вытаскиваю из сумки макарыч и убираю в правый задний карман. В левый пихаю запасную обойму. Выходим на площадку. Сашка тоже собрала чего-то в маленький розовый рюкзачок – выглядит так, словно с девчонками в кофейню собралась. Показываю ей жестами, что нужно идти предельно тихо. Однако, подниматься по лестнице с дырявой ногой тихо – тот ещё квест. Каждая ступень постреливает до макушки и недвусмысленно напоминает про морфин в сумке за плечом. Я преодолеваю один пролёт. Пот стекает по бровям, щекам и капает с подбородка. Саша стоит у открытой двери и призывно смотрит на меня. А что я? Делаю всё, что в моих силах. Ещё одна ступенька. Боль. Ещë одна… боль.

Остаётся буквально три… внизу раздаётся грохот подъездной двери

– По одному на этаж! Стрелять без предупреждения!

Мать вашу… Всю мою волю. Всё жизнелюбие. Все силы. Я вкладываю в эти три ступени. Остаётся только молиться, чтобы мою одышку и стоны не было слышно за грохотом пяти пар военных берцев по бетонным ступеням… я заталкиваю Сашу в квартиру и, схватив её за руку, веду, сам не понимая куда через коридор в комнату с паркетом и задёрнутыми шторами:

– Быстрее, давай… они уже близко…

– Стой, Вадим… куда ты меня тащишь? – она пытается освободится, – Вадим, стой… не та квартира! – она всё таки вырывает свою руку.

– Что? – оторопело смотрю на неё, – Как это не та? Ты же открыла дверь и ждала меня…

– Нет… нам нужно было в квартиру направо… а эту дверь я не открывала…

Я уже хочу рвануть обратно, но слышу как на лестничной клетке уже громыхают шаги и меня заполняет ужас… Снова смотрю на Сашу и не знаю, что делать… Балкон? Окно? Спрятаться в ванной? Все бессмысленно… Но что-то же можно сделать, я поворачиваюсь к окну, занавешенному старой шторой и… поражённо замираю – на кровати застеленной белыми простынями сидит сухой дед в семейных трусах, майке и держит на коленях дробовик.

– Здравствуй, Саша.

– Здрасти, дядь Вить.

– Думаете убежать от них?

Саша молчит. Я вообще разучился говорить. Я одурел от нелепости того, что происходит. Я почему-то начинаю смотреть по сторонам и вижу старинные резные часы, полки, заставленные книгами, массивную мебель, гипсовые статуэтки, камни…

– А я вот думаю грохнуть их. Не всех, конечно. Всех не осилю. Но парочку грохну.

– Дядь Вить, они ж убьют тебя… они Эдика из третьего убили сейчас…

– Я видел, Саш. Видел, – он так спокойно говорит, что у меня нет мыслей. Мой бег споткнулся об тишину этой комнаты, – Да вы проходите вон на балкон. Там у меня есть лестница верёвочная.

Мы продолжаем стоять в растерянности. Поворачиваюсь к Саше – вижу, что у неё дрожат губы.