Проект «Цербер». Родословная

Утром следующего же дня Анатолий Семёнович Гиджус сделал несколько звонков своим заместителям и секретарю, дав понять, что ему предстоит командировка в конкретную область и конкретное исправительное учреждение. Этим местом должно было стать ИК-12 или, как её называли люди по обе стороны решёток, «Лесной Пятак». Зона в глуши, куда сможет добраться не каждый адвокат – своеобразный экспериментальный полигон пенитенциарной системы. Там правил суровый режим, установленный людьми в погонах в обход существующих кодексов. В «Пятаке» перемалывали самых агрессивных и непонятливых заключённых, отпетых бунтарей и убеждённых проповедников криминального образа жизни. Методы «перевоспитания», правда, сами оказались далеки от понятия нормы гражданского общества. Это место в тюремном фольклоре стало синонимом боли и страданий. Ужасный, кошмарный «Лесной Пятак», по злой иронии судьбы, оказался крайне выгоден всем, кто не должен был допускать существования подобных гнойников в исправительной системе. Сеть межличностных отношений людей, наделённых властью, являлась многоголовой гидрой, стоящей за таким положением дел. В похожую паутину знакомств и взаимовыгодного сотрудничества угодила информация о том, что по нескольким регионам пройдёт сбор наиболее неугодных, с точки зрения администрации, заключенных. Что этих «избранных» отправят ближайшими этапами в «Лесной пятак», для чего-то неизвестного и вряд ли хорошего. Перезвоны по запрещённым, спрятанным мобильным телефонам, нелегальная почта в пределах колоний и корыстная натура должностных лиц очень быстро позволили выяснить фамилии тех, на кого должен был пасть выбор администрации. С этого момента всё начало идти не так, как задумывал Гиджус, общаясь со своими подчинёнными, начальниками колоний, по сотовой связи. В ряде мест криминальные авторитеты подменяли себя другими заключёнными, идя на взятки, договорённости, наглость и хитрость. Таким образом, на «Лесной пятак» ехала, дай Бог, треть тех, кого планировалось туда доставить. Остальные оказались «случайными пассажирами». Это были те, кто стал неугодным самому криминальному миру: должники, злостные нарушители системы воровских законов, наркозависимые, готовые продать душу и тело кому угодно ради дозы любимого ядовитого зелья. Но кроме прочих в этот этап угораздило попасть и просто однофамильцев авторитетов: деньги творили чудеса. Среди таких вот несчастных был и Никита Абрамов – студент, осуждённый за проникновение и преднамеренное убийство. Он оказался разменной монетой в мрачной игре между организованным преступным сообществом заключенных и начальником исправительного учреждения. После смерти от тяжёлого заболевания предыдущего «законника», его преемник силой «вдолбил» титул «смотрящего» в Никиту. Пока начальство отрабатывало запрос Гиджуса, настоящий новый глава блаткомитета отсиживался в тени.

Мавр сделал свое дело – мавр свободен. Вот он – лысый, исхудавший, с ноющими ребрами, упакованный в этап. Бывший студент Абрамов сидел в душном, набитом под завязку автозаке. Машина въехала на территорию «Лесного Пятака», остановилась. Почти сразу после этого снаружи начали бить палками и дубинками по бортам и стенкам кузова, залаяло множество собак. Дверь автозака открылась. С улицы грозным голосом кто-то крикнул:

– Из машины по одному, у кирпичной стены строиться! «Черёмуха» полетит через 30…29…28…

Людская масса, плотно утрамбованная в стальном коробе спецтранспорта, спешно подалась наружу. Никита спрыгнул на асфальт десятым. Со всех сторон посыпались удары резиновыми дубинками. По ягодицам и бёдрам били и даже не дубинками, а длинными деревянными палками – местные «хлеб-соль». Через несколько метров забега Абрамов упал: служебная собака схватила его за щиколотку и дёрнула в свою сторону.

– Дуг, фу! – кинолог убрал пса назад.

– Встать! Живо к стене! – крикнул ближайший сотрудник местного Оперативного Подразделения Особого Назначения. Облачённый в бронежилет, чёрный защитный комплект и противоударный шлем с забралом из прозрачного поликарбоната, он от души влепил дубинкой по лопаткам бедного парня.

Никита простонал:

– Есть, гражданин начальник, – и рванул, прихрамывая к злополучной стене колонии, которая была уже совсем недалеко – примерно ударов 10-15.

Добежав до нужной точки, он упёрся руками и лбом в красный потрескавшийся кирпич, широко расставив ноги. Бить перестали. За спины стоящих в уязвимой позе осуждённых зашли несколько «опоновцев» в «рыцарском» облачении. Меж ними были и сотрудники колонии, одетые в своё обычное обмундирование. На этих каких-либо средств защиты не было: серо-синяя камуфляжная форма, рация, дубинка.

– Слева по одному в открытую дверь, бежать до конца коридора, там лицом к стене! – прозвучал властный голос. – Марш!

– Есть, гражданин начальник, – хором отозвались зеки.