Проект «Цербер». Родословная

– Если проверка начнёт нас всех разматывать – нам конец! – не унимался ГСИН-овец у машины.

– Да ниче не начнёт! Что ты ссышь-то раньше времени? – из-за кузова показался ещё один сотрудник. – Это распоряжение главного. Сейчас всё сделаем нормально и уедем.

– Мля, я вот не понимаю, почему их просто в болото не скинуть? – спросил первый голос из ямы.

– Хера себе, скинуть! Их же целая орава! Да и не факт, что потонут, – присвистнул вышедший из-за машины.

– Ну, привязали бы что-то на шеи! В гараже же много всякого ржавого хлама!

– Какой хлам? Петрович это всё к списанию готовит уже два года! Он за этот хлам тебя самого в болото выкинет.

Несколько человек засмеялись.

– Ну, или сжечь их, да и дело с концом! – продолжил рассуждать копающий.

– Нельзя их просто сжечь! С крематорием подвязок не нашли. А тут на полянке их сжигать нельзя! Костей куча будет, пока все соберём, сутки уйдут. Да и лес загореться может, или лесник на пламя примчится.

– Я так и не понял, – спросил стоящий у кузова, – если главный в курсе, если Петрович в курсе, то перед кем мы вообще палимся?

– Да хрен его разберёт! Может проверок боятся, или их уже кто-то за жопу взял – боятся обосраться. Петрович сказал: «По-тихому, не привлекая внимания». Я с вопросами к нему не лез.

Вдруг что-то зашипело, затрещало в кабине грузовика. Один из сотрудников спешно забрался в неё. Через несколько секунд он выкрикнул, открыв дверь:

– Заканчиваем! У нас пять минут, и едем обратно! – водитель завёл двигатель. Из глушителя повалила сизая дымка выхлопных газов.

Снизу ему кто-то ответил, надрывая глотку, пытаясь перекричать мотор:

– Мы же не докопали!

– Петрович сказал сматывать удочки, а то ещё и себе копать будем! – рявкнул ГСИН-овец, сидящий за рулём.

Грузовик подъехал ближе к яме, из которой вылезли взмокшие от пота люди в камуфляже, и задрал кузов вверх. Из самосвала повалились тела.

– Ох, ты ж! – Валентина Ивановна прикрыла рот рукой, боясь издать от неожиданности крик.

Тела валящихся из кузова людей были одеты в чёрные робы. Она видела такую на сыне в день их короткого свидания. Когда «груз» был без остатка перемещён в яму, грузовик отъехал. Трое с лопатами начали закидывать груду трупов землей. В том, что это были именно мёртвые заключённые, Валентина Ивановна ни на толику не сомневалась.

– Всё, ехать надо! Хер ли ты там копаешься? Мхом закидайте и поехали! Опоздаем – всем нам звиздец! – проорал водитель истошным, не на шутку испуганным голосом. Копатели спешно накидали заранее отложенный, снятый слой лесной почвы на братскую могилу. Затем сотрудники запрыгнули в кузов, и грузовик тронулся с пробуксовкой – из-под колёс вылетела болотная грязь. Когда машина скрылась за деревьями, Валентина Ивановна бросилась к могиле. Она не могла объяснить себе самой, почему её сын должен быть там. Сердце мучали переживания, ничто не способно было сейчас остановить её. Абрамова энергично начала рыть руками свежую рыхлую землю. Яму толком закопать не успели – на верхнем теле лежало всего десять сантиметров земли. Женщина быстро раздвинула, раскидала грунт с первого бледного лица.

– Ох, мамочки, – просипела от ужаса женщина. Обезображенная голова мертвеца предстала «во всей красе». Кожа покойника превратилась в сплошную гематому. Но это точно был не её сын. Валентина Ивановна кинулась копать дальше. Из её глаз полились слёзы. Она боялась увидеть то, что так хотела сейчас найти. Но оставить всё как есть, уйти, забыть об этой жуткой яме было выше её сил. Она больше всего желала не найти его среди них, но…

– Никитаааа! – голос сорвался на стон.

Её родной, любимый сын лежал, придавленный другими мертвецами. Его голове не хватало фрагмента черепа. На его шее и воротнике безобразным узором застыла запёкшаяся кровь. Валентина едва не потеряла сознание при виде родных ей глаз, с безразличием смотрящих в бесконечность. Глаз красных, налитых стылой кровью.

Валентина Ивановна рыдала, прижимая тело сына к себе. Она пыталась очистить его лицо от земли и багровых пятен, ненароком смачивая свои ладони слезами.

«Нет, я не позволю вот так!» – женщина встала и начала вытягивать труп из могилы. Мертвец казался ей непомерно тяжёлым. Она тянула изо всех сил, но едва ли сместила тело на несколько сантиметров. Присмотревшись, Валентина увидела, что ноги её сына придавлены другими телами. Абрамова с новой силой бросилась раскапывать и раздвигать умерших заключённых. Наконец, когда все преграды в виде безжизненных рук и ног были отброшены, женщина вытянула сына из земли.

Оттащив за кусты, в высохшую канаву, она решила оставить его там, пока не вернётся с помощью: «Валерий Геннадьевич должен быть дома, попрошу его помочь, он не откажет. Он хороший человек. Всё равно я Никиту далеко не утащу – слишком тяжёлый. Но я не дам его вот так похоронить, как собаку! Я не спущу им его смерть, чего бы мне это не стоило!»