Проект «Убийца»

Посвящается моей ноябрьской музе Рассохиной Ю. Е.

Я – грязь. Грязь, бродящая в чернильной тьме. Я вязкая жижа, бархатная паутина, скользкая сброшенная шкура, гниющая в чистой постели. Я горнило разврата, порока и морока. Я сизый туман над бьющим ключом рекой. Я смог, разлагающий лёгкие. Ртуть, принявшая человеческую форму, натянувшая срезанную кожу непорочной девы. Очи мои выклеванные глаза ребёнка, мои уста – уста богохульника. Я – грязь. Стоптанная земля, прилипшая к подошве ботинок. Пыль, щекочущая ноздри.

Я грязь, порождённая грязью. Вышедшая из лона тьмы.

Я сборник народных грехов. Я песнь из стонов и ругательств.

Я.

Грязь.

Часть 1

Пролог

Лейси была конченой шлюхой. Каждый второй в южной части Чикаго знал, что у Лейси между ног помойная яма. Поговаривали, что однажды один клиент во время рабочего процесса вытащил из Лейси вместе с членом давно забытый в ней презерватив. Кто-то уверял, что между ног Лейси можно потерять свою жизнь, а кто-то – найти целый кладезь венерических заболеваний.

Много всего говорили о Лейси. И эта дешёвая слава снискала ей для постоянных клиентов пяти процентную скидку, которую установил её сутенёр, по совместительству, как молвили слухи, старший брат.

Он был человеком немногословным, из-за чего получил кличку Немой. Но это была ложь – наркоманы из соседнего дома знали, что голосовым связкам Немого позавидовал бы оперный певец. Ему не нужно было говорить с клиентами – он считал деньги, а деньги считать Немой умел как никто другой.

Лейси была одновременно уродлива и красива. Она сочетала в себе молодость двадцатилетней девы с восточно-европейскими чертами лица, которую портил вечный перегар от дешёвого вина, способный опьянить каждого, кто позволял себе игру в русскую рулетку в виде всунутого в её рот языка. И не только языка.

Лейси была высокой как модель, белокурой как ангел, которого свергли с небес, отрезав не только крылья, но и волосы. Поговаривали, что их отрезал один из клиентов, но соседи знали, что это дело рук старшего брата. Третьи и вовсе слагали легенды о вшах Лейси.

Взгляд Лейси был невероятен, как облачное голубое небо – такие же белые крапинки, каких никто не встречал, таились в её радужке.

Но на этом красота Лейси заканчивалась, как и её достоинства. Лейси имела нездоровый бледно-жёлтый оттенок кожи, как и у любого наркомана с их улицы. Такой же цвет имели и её зубы, в которых вечно торчал, если не член клиента, то дешёвая сигарета, которую она стреляла за углом у своих конкуренток.

И как любая шлюха, Лейси грезила о красивой жизни, о которой вещал трещащий по швам телевизор в комнате, напоминающей прокуренный притон, а не гостиную. Она мечтала сбежать за границу и выйти замуж за миллионера, отрастить роскошные белокурые локоны и ходить в Prada, а не в полупрозрачной гипюровой кофте из секонд-хенда.

У Лейси был парень, торчок-мечтатель с соседней улицы, с ирокезом вместо мозгов, с гонореей вместо высшего образования. Он собирался сколотить состояние на банках из-под пива, из которых намеревался создать новый вид топлива.

Лейси знала толк в продажной любви. Она была истинным гуру и могла бы написать об этом книгу, если бы знала английский язык так же хорошо, как принимать глубоко в рот.

У Лейси были планы на эту жизнь. И эти планы заключались в спрятанных долларах в бачке унитаза – самом надёжном сейфе их дома. Немой прятал все сбережения, которые сколачивал на своём борделе, тратя ни цента. Он, как настоящая старуха-скряга, мог считать деньги перед сном, вместо того чтобы молиться о прощении своей грешной души, стоя перед треснувшей иконой, оставшейся от прежних жильцов.

Лейси ждала, когда бак унитаза переполниться так, что из-под крышки будут торчать грязные купюры. К слову толчок не работал уже три года, именно поэтому ему нашли хоть какое-то применение.

Приятель Лейси всё устроил. На скопленные им деньги они купили билеты на автобус до порта Нью-Йорка, где их посадит в бочки один местный контрабандист, поставляющий любимую травку торчка. И в этих бочках первого класса на теплоходе они покинут страну свободы и демократии, уплывут далеко в неизведанные края с бабками из унитаза.

План был на самом деле очень неплох и главное – мог увезти их за пределы Америки. Кажется, Лейси и её дружок мечтали поселиться в Гренландии, понятия не имея, где она находится. Им нравилось название страны, напоминающее сорт травки или пакетированного чая.