Проект "Вектор". Дилогия (СИ)

Тут в купе появился и комиссар дивизии, Иван Тимофеевич Пахоменко, которого мы иначе чем «Батя» не именовали. Полковой комиссар Дмитрий Николаевич Мизин^[30], занимавший эту должность накануне выступления дивизии слег с пневмонией, теперь Пахоменко сочетал в себе сразу две должности: комиссара дивизии и начальника политотдела. А кому сейчас легко? А ведь из нашей руководящей троицы он самый молодой. Батя тоже поинтересовался тем, почему Зашкурный бродит по вагону, нашёптывая себе под нос «лыжи… палки… санки…». Пришлось все повторить, добавив еще пару фамилий. От фамилии Чуйкова поморщился начштаба, знает, что тяжела рука у комкора Чуйкова и к рукоприкладству оный весьма расположен. А вот на Мехлиса оба среагировали подсознательно ужаснувшись. Крутой и неподкупный норов этого преданного партии и Сталину человека был хорошо известен. Не знаю, из-за чего, но мозгового штурма в итоге не получилось. Ни одной идеи на гора не выдали. Пришлось их отпустить, не солоно хлебавши. Что делать? Фотографическая память выдала строки, отдающие свинцом: «Трусость и позорно-предательское поведение командования дивизии в лице командира дивизии комбрига Виноградова, нач. политотдела дивизии полкового комиссара Пахоменко И.Т. и начштаба дивизииполковника Волкова, которыевместо проявления командирскойволи и энергии в руководстве частями и упорства в обороне, вместо того, чтобы принять меры к выводу частей, оружия и материальной части, подло бросили дивизию в самый ответственный период боя и первыми ушли в тыл, спасая свою шкуру»^[31]. Да, это из приказа Северо-Западного фронта, который я увидел в каком-то сборнике документов по Финской войне.

Я много думал, пока мы ехали, пока поезд громыхал по шпалам, пока мелькали за окнами городки и полустанки, думал над тем, как я отношусь к ним: к Виноградову и руководству 44-й дивизии. Вроде бы неплохие ребята, всем около сорока, но… какие-то блеклые, безынициативные, решает все начальство, наше дело – приказы выполнять. Если говорить честно, в их личной храбрости не сомневаюсь, знаю, что сам комбриг пулям не кланялся, но его дело не пехоту в атаку водить – для этого другие командиры есть. Да! По большому счету расстреляли их правильно.^[32] И нечего на жуткого Сталина кивать, мол, Сталин во всем виноват. В чем? В том, что дивинтендант Зашкурный не озаботился об обеспечении бойцов теплой одеждой? Что комдив и начштаба не обеспечили ведение разведки, боевое охранение? Позволили финнам небольшими силами рассечь дивизию? Сколько людей положили! Так что расстреляли их по делу. Реабилитировали не по делу. Странно. Ладно, хрущевские реабилитации всех скопом – тема отдельного разговора. Не считая Сталина ни ангелом, ни демоном, не вижу, в чем вина Сталина в гибели тысяч парней на Раатской дороге!

Но это ИХ расстреляли по делу! МЕНЯ-то за что??? Ну, если ничего не сделаю, так будет за что, так что нечего комплексовать, вспоминай, чему тебя учили, и действуй, действуй, действуй, черт тебя побери!

Отвешав себе еще одну порцию матюков, окончательно успокоился. А мысли стали окончательно формироваться в виде решений, и не все из них мне, тому, прошлому комбригу Виноградову, понравились бы.

Глава десятая

Штаб 9-й армии

Для Василия Ивановича Чуйкова командировка в 9-ю армию была полнейшей неожиданностью. А перед этим его так же неожиданно вызвали в Кремль. Со Сталиным раньше Чуйкову приходилось встречаться. Но вот так, вызванным в кабинет Сталина, да еще один на один – такого еще не случалось. Еще большей неожиданностью оказалось, что речь пойдёт о войне с Финляндией.

– У нас сложилось впечатление, что некоторые командующие страдают шапкозакидательством, а дела у них идут из рук вон плохо. Недооценка противника – это недопустимо со стороны руководящего состава Красной армии. Поэтому есть у нас к вам партийное поручение. Езжайте в 9-ю армию. Мы рекомендовали вас туда членом военного совета армии. Посмотрите. Разберитесь. Помогите комкору Духанову наладить боевую работу. Но при этом будьте готовы взять руководство армией на себя. Ми скажем, когда наступит момент. Если он наступит.

Прибыв с товарищем Мехлисом в штаб 9-й армии, Чуйков все еще оказывался в недоумении. Он никак не мог понять, как можно в такой обстановке руководить армией. В штабе была абсолютно нерабочая обстановка, которую можно назвать одним словом «бардак».