Проект "Вервольф"

Ничто вокруг не говорило о проходившей здесь линии фронта. Никаких тебе сгоревших машин, ни подбитых танков с оторванными башнями и раскатившимися гусеницами, ни торчащих из земли самолётных обломков, ни запорошенных снегом трупов. Это на картах линия фронта проведена карандашом и условными знаками обозначены армии противников. Вот здесь у лесного массива танковый корпус, тут на поле аэродром, а вот вдоль этой изогнутой черты, обозначающей шоссе, расположились три пехотных батальона и артиллерийский дивизион. А в жизни-то всё не так. На самом деле линия соприкосновения вражеских армий в ширину достигает десятки километров, и не всегда на ней идут активные бои. Вот и мы оказались в таком относительно спокойном месте.

Солдаты шли впереди, прокладывая дорогу. Они старались изо всех сил, но нам с Марикой всё равно приходилось не сладко. Снегоступы на ногах разведчиков не давали им провалиться в сугробы, зато нам каждый шаг доставался с неимоверными усилиями. Следуя в арьергарде, старшина помогал Марике, когда она особенно глубоко уходила в снежную перину.

За час с небольшим мы едва преодолели два километра. До берёзовой рощи оставалось ещё столько же. Видя наши мучения, Синцов скомандовал привал.

Марика сразу упала в сугроб, по-детски раскинув руки. Редкие снежинки, кружась, падали ей на лицо, таяли, превращаясь в капельки воды. Дрожали на ресницах, пухом лежали на выбившихся из-под шлема волосах.

Старшина подозвал к себе красноармейцев. Они долго о чём-то совещались в сторонке, склонившись над раскрытой полевой сумкой. Синцов водил карандашом по карте под прозрачным пластиком, а Ваня с Резо иногда кивали и тыкали в неё пальцем, что-то показывая командиру.

Сразу после короткого перерыва красноармейцы покинули отряд. Они резко повернули налево и быстрым шагом двинулись к одиноко растущему дереву, чей чёрный скелет отчётливо выделялся на фоне светлого неба. В метре от него, едва различимый в морозной дымке, темнел силуэт ветряной мельницы. С такого расстояния трудно что-либо разглядеть, но мне показалось будто крылья ветряка вертятся.

А мы отправились дальше в том же порядке: я впереди, Марика за мной, старшина в арьергарде.

Внезапно воздух передо мной задрожал. Я ощутил заряженность атмосферы подобно тому, как бывает летом перед грозой. Казалось, всё вокруг было пронизано электричеством, протяни руку и с кончиков пальцев сорвутся молнии, как в опытах Тесла.

Небо приобрело багровый оттенок, снег полыхнул фиолетовым огнём, а на моих ладонях опять заплясало голубоватое пламя. Я оглянулся. Так и есть: старшина и Марика превратились в сияющие факелы. Они стали похожи на спустившихся на землю ангелов возмездия, только не хватало пылающего меча в одной руке и пламенеющего креста в другой.

Впереди появился портал с радужной плёнкой на дрожащей поверхности. Видно, я перешёл на новый уровень, раз он открылся сам собой без фаербола и заклинаний. Или его открыл кто-то другой?

Ладно, чего гадать? Время действовать!

Я сделал ещё несколько шагов, встал вплотную спиной к воротам в иное измерение. Сзади раздавалось потрескивание, с каким проплывали волны по «луже с нефтяным пятном», ощутимо тянуло серой.

— Пётр Евграфович! Прошу вас, обещайте защитить Марику, что бы сейчас ни произошло. Помогите ей выбраться отсюда.

— Товарищ полковник, что с вами? О чём вы говорите? — старшина, обогнув Марику, двинулся ко мне, выбрасывая снегоступами фонтанчики снега.

— Остановитесь! — крикнул я, выставив руку ладонью вперёд. — Больше ни шагу, иначе вы рискуете не только собой, но и всем миром.

Синцов остановился. Я торопливо продолжил, слыша, как усилился треск за спиной:

— Я не полковник, а обычный студент из будущего. Это долгая история, старшина, мне её некогда сейчас рассказывать. Скажу только, что у вас есть сын, и он очень любит вас…

Я видел, как менялось выражение его лица. Непонимание, удивление, недоверие. Почти весь спектр эмоций за короткий миг.

Марика смотрела на меня встревоженным взглядом. Плохо понимая по-русски, она по моему голосу догадалась, что всё изменилось и до Рагнарёка осталось не так много времени.

— Прощайте, Пётр Евграфович! Берегите себя и Марику, спасите её!

Я сделал короткий шаг назад и, словно аквалангист, упал спиной в портал.

На этот раз падение длилось намного дольше. Если прошлый переход занял от силы тридцать секунд, то теперь я несколько минут мчался по разноцветному тоннелю.

Едва я вылетел из раскрывшихся врат, как они с громким хлопком исчезли позади меня. Следуя по глиссаде, я пронёсся по воздуху и с размаху вошёл головой в глубокий сугроб.

Меня сразу подхватили чьи-то крепкие руки. В следующий миг я уже стоял на ногах в окружении группы рослых эсэсовцев. Один из них вытащил из сугроба фуражку, стряхнул с неё снег и нацепил мне на голову.

— Здравствуй, Отто!