Проект ВИЛ

– Да, очень круто. Только тебе что с этого? Тебя, меня и кого-либо ещё всё равно никто воскрешать не будет. Сословие не то, – повторил он и залпом допил пиво.

– Всё равно круто, – без прежней уверенности повторил я. – И сразу такой успех! Не просто воскресили, но и Залужин говорит, что мыслит нормально, ходит.

– Это нельзя назвать успехом «сразу», – он небрежно смахнул крошки со стола. – Эта попытка далеко не первая. Что ты думаешь, чего они начали так яростно тебя искать? Да потому что он впервые прожил больше двенадцати часов. И не просто прожил, а, как ты говоришь, сам ходит, сам говорит. Были и мертворождённые, и безумцы, кидающиеся на персонал. И уроды с мутациями были. Некоторых учёных выворачивало от их вида, не к столу будет сказано.

Я задумался. Наверное, без опыта ошибок трудно невозможно никакое движение вперёд. Тем временем, Глеб с шумом подвинул стул и встал из-за стола.

– Ладно, увидимся, – небрежно бросил он.

Глеб ушёл, кивнув на прощание официанту. С минуту я сидел в задумчивости, затем мотнул головой и тоже встал. Пора официально стать членом большой семьи транснациональной корпорации «Ранасентия» и наконец заняться делом.

После долгих блужданий по коридорам, я наткнулся на какого-то лаборанта и допросил его с пристрастием, пытаясь выяснить, где находится отдел персонала. Бедняга аж весь затрясся, увидев мой чёрный костюм и дрожащим голосом объяснил куда идти. Это не особо помогло, так что даже нужный лифт, не говоря уже о нужном кабинете, я нашёл спустя добрые полчаса. Очень жалко, что отпустил того беднягу: надо было использовать его в качестве проводника. Миловидные девушки в кабинете радушно встретили меня и мы приступили к оформлению бумаг.

Наконец-то выяснилось, кем я, собственно буду работать, сколько зарабатывать и будут ли мне оплачивать дантиста. Вся предыдущая злоба и ненависть вмиг испарились. Чёрт, да за такие деньги я готов сидеть под тестами круглосуточно! Единственное, чего боялся, так это того, что ВИЛ правда внезапно помрёт и меня выставят на улицу за ненадобностью.

Когда я вышел из отдела персонала, часы показывали уже начало одиннадцатого. Но получив такой запас мотивации, что хватило бы на всю «Ранасентию», я твёрдо решил сегодня поработать во что бы то ни стало и отправился в комнату наблюдения, где впервые встретил Залужина.

«ЦУП» пустовал. Даже часть освещения выключили: в помещении царил полумрак. Я тихонько вошёл внутрь. Только за одним терминалом бессовестно спал кто-то из учёных. Большие экраны, в основном, оказались выключены. Но самый большой прилежно работал и показывал белую комнату с сидящим на кровати человеком. Напротив него кто-то стоял. Я подошёл ближе и присмотрелся. Сидящий на кровати – это определённо ВИЛ. Бледный и такой необычный без костюма начала двадцатого века. Напротив него стоял Залужин и что-то писал в планшете, не глядя на подопечного. Кажется, ВИЛ что-то говорил.

– Боря? Ты чего здесь? – спросил приятный голос.

Ко мне подошла Алина, привычно прижимая к груди планет. Глаза были усталые и покрасневшие.

– Да я это, поработать решил. А то весь день, знаешь, с бумажками провозился.

– Поздно уже, – мягко сказала она. – Сейчас тебе никто подключать ничего не станет. Вот только Матвей Альбертович показания снимет и всё на сегодня.

Она зевнула, прикрыв рот ладошкой.

– Давай я тебя провожу, – вдруг сказал я.

Она с благодарностью улыбнулась и мотнула головой:

– Мне ещё тут закончить нужно.

– Да какое закончить? – осмелел я. – Ты сейчас свалишься от усталости. Пойдём.

Я выхватил у неё планшет и положил на ближайший стол. Она тут же взяла его снова, но направилась к выходу. Мы вышли в коридор. Алина ещё раз зевнула, уже не скрывая утомления.

– Скоро будет полегче, – сообщила она. – Когда тебя к нему допустят и мы убедимся, что с физиологией всё хорошо, то круглосуточное наблюдение снимут.

– Конечно! – легко согласился я.

– Аль’ин!

Мы обернулись. К нам подскочил высокий щегол с наглыми глазами. На нём был белоснежный халат учёного, со значком «Ранасентии». Похоже, это был какой-то знак отличия среди научного персонала, потому что такой же я видел у Залужина и не видел у большинства других сотрудников.

– Чего тебе, Билл? – устало спросила Алина, не скрывая нетерпения.

– Тьи сказать, что ещё работ ’ать сегодня. Я ть?ебя проводить?

Он говорил с сильным акцентом. В эпоху нейросетевых переводчиков, это выглядело странно: обычно иностранцы говорили на родном языке, а программа переводила речь на язык слушателя, что называется, на ходу. Видимо, такая речь была «фишкой» старины Билла. Неприятный тип.

– Нет, Билл, спасибо. Мне ещё нужно в лабораторию. Лучше завтра поговорим.

– Пойти вместе? – глаза Билла блестели.

– Здравствуйте! – громко объявил я. – Я Борис Сергеевич. Специальный консультант.

Я выпрямил спину и расправил плечи, чтобы казаться шире и выше.

– Хай, Борис, – он мельком взглянул на меня и вновь стал неотрывно смотреть на Алину.

– Нет, Билл. – наконец, сказала она. – Мне только сдать данные. До завтра.