Проект ВИЛ

На следующий день, не выспавшийся, я предстал перед психологами. Меня переодели в строгий костюм начала двадцатого века: донельзя классическую и неудобную «тройку». Двое мужчин и женщина нудно консультировали меня о поведении с подопечным. По большому счёту, они говорили прописные истины: не вываливать на него всё сразу. Избегать резких движений и криков, говорить с ним мягко. Чётко выговаривать слова. Улыбаться. Стараться общаться с ним на языке его времени, оперировать знакомыми ему фактами и событиями. Я слушал в пол уха и неотрывно смотрел на полимерную дверь, отделяющую меня от него. Позади меня, за терминалами, сидели учёные, намеревавшиеся слушать каждое наше слово и конечно же записывать всё происходящее. Где-то там была и Алина с Матвеем Альбертовичем. Психологи замолчали и я понял, что можно начинать.

Я подошёл к двери и остановился, глядя на ручку. Чувство чего-то необъятного, великого захлестнуло меня. Не понимая его, я пытался убедить себя, что ничего невероятного не происходит. Просто поболтаем пять минут. Я не первый человек, с которым он заговорит. Я не Гагарин и не Армстронг. Но что-то внутри меня кричало, что происходит нечто крайне важное.

Я вошёл и закрыл за собой дверь. Всё так же на кровати, сидел небольшой человек, упёршись руками в матрац и неотрывно смотрел на меня. Внимательные глаза следили за выражением моих глаз, ловя каждое их движение. Он выглядел здоровым и спокойным. Стояла звенящая тишина, было отчётливо слышно его ровное дыхание. Это точно был Ленин, образца возраста сорока девяти лет. Как мне объяснили, его «воскресили» примерно за год до проявления первых серьёзных проблем со здоровьем.

– Здравствуйте, Владимир Ильич. Меня зовут Борис Сергеевич Еремеев.

– Здравствуйте, – быстро ответил он. – Кто вы? Что я здесь делаю? Сколько меня будут здесь держать?

ВИЛ чеканил каждое слово и продолжал в упор смотреть на меня.

– Эм…

К своему стыду, я растерялся и напрочь забыл все подготовленные фразы. Я вспомнил, что на меня сейчас смотрят несколько десятков пар глаз и ещё неизвестно, сколько народу будут просматривать запись этого разговора и что вообще, возможно, это исторический момент и покрылся холодным потом. Ноги стали ватными и я ненавидел себя за это.

– Отвечайте по существу, молодой человек, – нетерпеливо потребовал ВИЛ. – Мы в немецкой клинике?

– Почему в немецкой? – не без любопытства спросил я, продолжая стоять около двери.

– Потому что здесь всё необычно. По-немецки.

ВИЛ встал и прошёлся по комнате, заложив руки за спину. Он высоко задирал подбородок, очевидно, выражая своё крайнее недовольство. ВИЛ указал мне на стул рядом с кроватью и я поспешно сел. Он остановился напротив зеркала и приподнялся на носочках.

– Тратим время, – вновь нетерпеливо сказал он. – Вы будете отвечать?

– Я сотрудник корпорации «Ранасентия»…

– Корпорации? «Ранасентия»?

Я вздохнул и постарался собраться с мыслями.

– Владимир Ильич, как вы считаете, почему вы здесь?

– Думаю, со мной случился удар, – он вновь прошёлся по комнате и остановился возле двери. – Я плохо помню события последних дней. В голове туман. Думаю, меня доставили в Германию для лечения. Или доставили вас в СССР.

– Нет, всё несколько сложнее.

Он быстро развернулся, подошёл ко мне и сделал движение оттопырить правое ухо, чуть наклонившись ко мне:

– Ну? Я слушаю, молодой человек. Говорите яснее!

– Сейчас на дворе двадцать первый век, вы находитесь не в клинике, а в лаборатории. С помощью новых технологий вас вернули к жизни.

– Вернули к жизни?

– Да, Владимир Ильич. Вы были мертвы более ста лет.

Он вернулся к кровати, но не сел. Некоторое время он стоял, отвернувшись от меня. Молчание затянулось и я не знал, как продолжить разговор.

– Ясно почему всё такое незнакомое, – наконец, сказал ВИЛ. – Тот пожилой человек – врач?

– Да, он глава проекта по вашему воскрешению, – я решил, что он говорит о Залужине.

– Так и подумал. Ну а вы? Вы из политбюро? – он смерил взглядом мой костюм древнего фасона.

– Нет, Владимир Ильич. Я буду вашим секретарём. В мои задачи входит помочь вам адаптироваться в новом мире и отвечать на все интересующие вас вопросы.

– Пока справляетесь неважно, – заметил ВИЛ.

– Простите, – извинился я и вспомнил о последнем неотвеченном вопросе. – Вас будут держать здесь ещё недолго. Специалисты хотят убедиться, что с вашим здоровьем всё в порядке. Они говорят, что уже скоро вы сможете выходить из комнаты.

– Отлично. Попросите их дать мне что-нибудь почитать. И пусть принесут мне бумагу и чернила. Я тут с ума сойду, смотреть в четыре стены! Кроме вас, все игнорируют мои вопросы, это подло. И подготовьте мне доклад о судьбе моих соратников. И мне нужны книги по истории периода, пока я… гм… отсутствовал.

Он поморщился, потёр лоб и сел на кровать.

– Может быть, не всё так сразу? – участливо спросил я. – Врачи говорят, что вам ещё нужно много отдыхать. Поймите, вы первый, кого вернули к жизни.