Проект ВИЛ

Я только махнул рукой. Кнопка с цифрой «семь» нажалась с третьего раза и лифт, с железным скрежетом, стал подниматься. Кабина дёргалась, то ли пытаясь взлететь, то ли рухнуть с грохотом вниз. Я крутил визитку Алины между пальцами. От неё приятно пахло какими-то цветами, запах оставался у меня на пальцах. Двери с лязгом захлопнулись у меня за спиной. На лестничной клетке царил полумрак и чем-то воняло: похоже, соседи опять просто поставили мусор возле входной двери. Я вздохнул и открыл свою дверь. Дом встретил меня духотой, оставшейся после дня и затхлым воздухом, полным пыли.

Глава 2

Не спалось. Когда стоишь на перепутье, то не можешь усидеть на месте, хочется поскорее окунуться в новое, тем более, если оно сулит тебе счастье. Не было ни одной причины сомневаться в том, что в корпорации меня ждёт рай земной. Где-то позади этой радости мельтешила мысль, что всё это не всерьёз. Что завтра утром я позвоню по номеру на визитке, а мне никто не ответит. Или возьмут трубку и рассмеются, когда услышат, что какая-то чернь вздумала работать в их сияющей башне. Я буду что-то растерянно лепетать о том, что мне назначено, что меня пригласили, а они продолжат смеяться и, не дослушав, бросят трубку. А потом надо мной будут хихикать в МИДе, куда я потащусь на метро и буду долгие недели делать вид, что ничего этого и не было. Что это я так решил всех разыграть и повеселить.

Я смотрел в потолок, слушал шум машин внизу и представлял себе свою будущую жизнь. Перед глазами летали шикарные особняки, интерьеры которых я так плохо себе представлял. Хотя какие особняки? Мы говорим про пресс-атташе. Но они точно живут лучше меня, без сомнений. Да, нам всегда кажется, что мы живём плохо. Гоним от себя мысль, что у нас есть всё для жизни: крыша над головой, даже если она берётся в аренду. Пища, пусть и не полезная, но сытная. Работа, пусть и не любимая, но позволяющая изредка себя баловать.

И может показаться, что наше стремление к лучшему, к комфорту, свежему воздуху, вкусной еде – это эгоизм и капризы, но это не так. Человек так устроен. Так устроена наша психика. Нам всё время мало, мы всегда тянемся к большему. Если бы нашего далёкого предка всё устраивало, он никогда бы не выбрался из своей пещеры и не взял в руку палку. Недовольство своим положением, своими возможностями, своей безопасностью и невозможностью набить живот вкусной едой, заставляли его развиваться, придумывать всё новые способы добычи пищи, защиты себя и убийства более удачливых сородичей.

И этот механизм, благодаря которому мы сегодня строим вторую колонию на Луне и пытаемся воскрешать мёртвых, до сих пор с нами, хотя необходимости в нём, конечно же, больше нет. Мы вечно будем всем недовольны, мы всегда будем хотеть большего. И по-настоящему счастлив лишь тот, кто довольствуется тем, что у него есть сегодня. Завтра может и не наступить. Этим людям нужно ставить памятники и ровняться на них. Потому что осознание этой истины и есть путь к счастью. Но знать истину и следовать ей – это не одно и то же.

Под утро мне удалось немного подремать, но в какой-то момент я проснулся, решив, что звонит смартфон. Я схватил гаджет в руку: никаких пропущенных. За окном небо уже светлело. Я сразу позвонил Алине, даже не удосужившись посмотреть, сколько сейчас времени. Пока шли гудки, я с испугом взглянул ещё раз в окно и понял, что только-только занимается рассвет.

– Алло? – голос Алины ни на йоту не был сонным.

– Я обдумал ваше предложение, – как можно более буднично сказал я. – Готов работать у вас в качестве пресс-атташе и участвовать в вашем проекте. Я полностью в вашем распоряжении.

– Хорошо. Рада это слышать. Я отправлю за вами машину, она прибудет к девяти утра. Имейте в виду, что из-за важности проекта, вам иногда придётся по несколько дней проводить в стенах штаб-квартиры. Но о подробностях позже. Спасибо за доверие.

Я с облегчением вздохнул, отложил смартфон и остался сидеть на кровати в одних трусах. Только сейчас я понял, что ничего не спросил у неё ни об условиях труда, ни о заработной плате. Не говоря уж о графике. «Ерунда, – подумал я. – Вряд ли придётся по двадцать часов грузить уголь или работать в долг». Это же «Ранасентия»! Одна из мегакорпораций! Часы показывали начало седьмого, а это значит, что звонить Татьяне Августовне и расстраивать её новостями о потере такого ценного клерка, как я, ещё рановато. Стоило позавтракать. Соседи сверху уронили на пол что-то тяжёлое так, что мой потолок содрогнулся. Я поморщился и поплёлся на кухню.

Наспех проглотив порошковый омлет и запив его растворимым кофе, я постарался найти наиболее приличную одежду. Вчера вечером мне в голову эта мысль не пришла, а сейчас что-либо гладить или, уж тем более, стирать времени не было, так что пришлось довольствоваться серыми брюками и чуть мятой рубашкой, которая висела у меня в шкафу, кажется, с выпускного. Я критически посмотрел на себя в зеркало: меньше всего я был похож на пресс-атташе важной шишки из «Ранасентии». Скорее на работника банка. Что, в принципе, тоже неплохо.