Проект "Ворожея"

— Ладно, это ваша жизнь, юноша, — наконец отвернулась она. — Но в хранилище эту вашу девицу я все равно не пущу. Будете тут, у меня на глазах материалы изучать. Какого года дело?

А вот тут и начинается самое увлекательное, ага. Ментовская угадайка.

— Вы надо мной точно не издеваетесь? — подозрительно уточнила Людмила Андреевна, когда мы вернулись обратно и я перечислил все параметры, по которым требовалось найти нужное дело, при условии его наличия в принципе. — У вас нет ни года, ни единой фамилии, ни территориальной привязки и даже точного количества жертв вы не знаете. Чудинов, я, по-вашему, кто?

— Он назвал вас богиней архива и сказал, что ваша память достойна бесконечного восхищения, — тихо вмешалась в разговор Влада, сидевшая до этого молча на стуле.

— Никакая лесть не облегчит задачу ни мне, ни вам, — огрызнулась пожилая женщина, сурово глянув на мою девушку, но я заметил, как чуть потеплел ее взгляд, ну, может, на какую-то сотую долю градуса.

— Временной промежуток: десять — максимум пятнадцать лет назад. По жертвам могу сказать, что их как минимум четыре "свежих" на момент интересующих нас событий. Три женщины, вероятнее всего, подвергавшихся истязаниям какое-то время, и один взрослый мужчина. Плюс, теоретически, место происшествия должно быть достаточно уединенным, но не чисто поле. Я предполагаю малонаселенную деревню или даже хутор, короче, по нашим данным там должен быть как минимум сарай, где можно длительное время кого-то удерживать и откуда криков и стонов во время пыток слышно не будет.

— Господи, Чудинов, вы хоть представляете, сколько подобных дел было в те времена? Сектанты тогда же творили что хотели.

— Масштаб могу прикинуть только примерно и понимаю, что задача сложная. Но Людмилочка Андреевна, ноги у нашего дела растут именно из одного из этих старых, и нам очень-преочень нужна ваша бесценная помощь.

— Так, попрошу без фамильярности и подлизываний. Это думать мне никак не помогает. Лучше напрягите мозги, припомните, вдруг есть нечто особенное, отличительная черта.

— Убийца использовал дыбу, — пробормотала Влада. — Словно в Средневековье.

— Да, точно, упоминалось подобное самодельное приспособление. И еще вполне вероятно, что при обыске могли найти литературу особого свойства. Типа творений инквизиторов, что-то там про ведьм и все такое.

Ну да, это опять же при условии, что было что обыскивать.

— Ждите здесь, — царственно махнула сухой кистью в сторону места для рядовых посетителей женщина и удалилась в недра гигантского подвала. Интересно, почему архивы принято располагать именно в подвалах? Словно у человечества есть некая потребность хоронить свое прошлое под землей так или иначе. Сдвинув стулья поближе, я уселся рядом с Владой, уютно устроил ее ладонь на своем колене и стал мягко массировать, готовясь ждать довольно долго. Девушка, вздохнув, устроила голову на моем плече, и следующие минут сорок мы так и сидели в абсолютно ненапрягающем молчании. Каждый в своих мыслях, не испытывая дискомфорт от тишины и никакой потребности заполнить ее хоть чем-нибудь.

Послышались тихие шаги, и я увидел огромную, приближающуюся к нам стопку папок с ногами Людмилы Андреевны внизу. Э-э-эх, видно, надолго мы тут пропишемся.

— Вот это, — шлепнула женщина на стол передо мной кипу из нескольких толстенных папок, — дела раскрытые, отдаленно перекликающиеся с указанными вами обстоятельствами, Чудинов. А это, — она кивнула высокую башню их тощеньких собратьев, — висяки. Желаю с пользой провести время.

— Логичнее же будет начать с нераскрытых? — предположила Влада, но я покачал головой.

— Давай будем честными: никто факта насильственного выбивания признаний и фальсификации ради раскрываемости еще не отменял. И сейчас-то такое сплошь и рядом, а тогда столько народу посажали и постреляли невиновного. Так что давай все подряд. Я возьму на себя раскрытые и буду полагаться на свое чутье в надежде рассмотреть, где факты притянуты за уши, а ты штудируй висяки.

На том и порешили. Несколько часов мы пропускали через себя чужие трагедии, тошнотворные подробности чьей-то жестокости, психических отклонений. Периодически зачитывали друг другу вызывающие интерес места и всматривались вдвоем в старые фото не особо хорошего качества. Но время шло, а сказать, что найдено нужное, мы так и не могли.

Звук тихого покашливания заставил нас синхронно повернуть головы к бесшумно подошедшей богине архива.

— Я тут вспомнила кое-что, — стала она перебирать папки перед Владой, до которых еще не дошла очередь. — Как раз про обстоятельство с наличием в библиотеке одного из потерпевших книги "Молот ведьм".

Выудив практически самую нижнюю, она положила ее перед нами и снова величаво удалилась. И почему мне кажется, что дело тут не в неожиданном прояснении памяти, а в чисто женском упрямстве, которое все же победили профессионализм и жажда торжества справедливости. Мы с Владой едва щеками друг к другу не прижались, утыкаясь в текст. Кроме нас и Людмилы Андреевны никого больше не было, поэтому я стал читать вслух: