Проективный словарь гуманитарных наук

Было бы ошибочно отождествлять 0-дисциплинарность с многодисциплинарностью или междисциплинарностью, которые ищут либо (1) универсальный метод, приложимый ко всем дисциплинам; либо (2) те пробелы и зияния между существующими дисциплинами; куда можно вписать еще одну, промежуточную дисциплину, например биофизику или астроботанику; либо (3) возможность приложения разных дисциплин к преимущественному объекту одной из них, например математических и социологических методов к изучению литературных произведений. Нулевая дисциплина – это не создание всеобъемлющей или промежуточной дисциплины, но это и не отсутствие дисциплины, это то «пустое» пространство мышления, которое делает возможным создание множества дисциплин в соответствии с бесконечной множественностью их возможных предметов. 0-дисциплину как методологическую предпосылку мышления можно сравнить с *вакуумом нестабильным как физической предпосылкой бытия и с *«», как чистым полем – предпосылкой знаковой деятельности.

При этом происходит сам процесс рождения метода мышления из его предмета, теоретического языка из обиходного слова или житейского понятия. Каждый предмет потенциально содержит в себе и зачатки новой дисциплины, такой как или «лошадеведение», или «запаховедение», или «зонтиковедение». 0-дисциплина – это совокупность многих возможных языков знания, которые еще не отделились от уникальности своего предмета, не законсервировались в себе как самостоятельные дисциплины.

«Незнание, – замечает В. Налимов, – всегда богаче нашего знания» [127]. И все это богатство незнания оказывается выброшенным за пределы науки, коль скоро последняя хочет иметь дело только с уже оформленным, дисциплинарным знанием. 0-дисциплина как раз преодолевает этот разрыв, обозначая возможности знания, поскольку они еще не воплотились ни в одну определенную дисциплину. Каждый предмет есть особая мыслимость и, значит, особая понятийная конструкция, особое концептуальное поле, со своими зачатками дисциплинарности. Нулевая дисциплина находится не между другими дисциплинами, и не на их скрещении, и не вокруг них, но в точке их начала, откуда зарождается сама дисциплинарность и где ее еще нет. В кругу академических дисциплин 0-дисциплина образует тот пустой центр, вокруг которого все они вращаются.

*Мыслительство, Науководство, Слабое знание, Универсика, Эссема, Эссеизм

Эссеистика как нулевая дисциплина // Знак. С. 712–733.

ОБЕЗ У МЛИВАНИЕ

ОБЕЗУМЛИВАНИЕ (mad-making, maddening as interpretation). Метод интерпретации, гиперболически выявляющий потенциал безумия в какой-либо философской системе или художественном приеме при условии их доведения до крайней последовательности. Безумие методичнее здравомыслия, постоянно готового на логические послабления и увертки. Обезумливание сродни методу доведения до абсурда, но показывает ложность не отдельного суждения, а целого ума или направления мысли. Один из методов прочтения текста – угадывание тех зачатков безумия, которое могло бы развиться за его пределом. Платон сошел бы с ума иначе, чем Аристотель, Гегель иначе, чем Кант…

Основоположником этого метода можно считать Джонатана Свифта в «Сказке бочки» (1704), где он язвительно излагает системы Эпикура и Декарта «в виде теорий, для которых бедность нашего родного языка не придумала еще иных названий, кроме безумия или умопомешательства». И заключает: «Это безумие породило все великие перевороты в государственном строе, философии и религии» [128]. Для Свифта нет особой разницы между философской системой, государственной диктатурой и военной агрессией, поскольку в их основе лежит «бешенство» мысли. Любой идеологический или философский «изм» – это маленькое безумие, а некоторые из них – это большое безумие, которому удавалось сводить с ума целые народы на протяжении долгих эпох.

Один из самых острых литературных критиков начала ХХ века К. Чуковский толковал в «свифтовской» манере писателей-современников: Мережковского, Горького, Андреева, Сологуба – именно как умствующих безумцев, носителей идефикс. Так, Мережковский помешан на парности вещей, на идее двух бездн, верхней и нижней; у Л. Андреева – маниакальная одержимость одной гранью явления, которая оттесняет все остальные. Чтобы понять метод писателя, Чуковскому нужно гипотетически свести его с ума. Обезумливание выступает как гипербола истолкования – сгущение образа писателя в зеркале его возможного безумия. Пантеон тогдашних божеств, властителей дум, Чуковский превращает в паноптикум интеллектуальных маньяков и уродов, фанатиков одного приема или идеи.