Проективный словарь гуманитарных наук

Феноменология, отдающая приоритет не бессознательному, а, напротив, «чистому сознанию», тоже провозглашает возвращение философии от умозрительных абстракций к «самим вещам», в их непосредственной явленности сознанию. При этом философия переходит в «эйдетику», интеллектуальное созерцание и описание мыслительных схем как конкретных образов, наглядно предстоящих уму. «Интенциональность» сознания, которое всегда является «сознанием о», находит себе аналог в структуре эссеистического рассуждения, которое тоже есть «о» – развертывание различных мнений и подходов, диспозиций и интенций по отношению к вещам; при этом редуцируется вопрос об их «внефеноменальной» сущности. «Мое мнение… не есть мера самих вещей, оно лишь должно разъяснить, в какой мере я вижу эти вещи», – этот постулат М. Монтеня («Опыты», II, Х) предвосхищает феноменологию. Не случайно в названиях многих произведений эссеистики – у Монтеня в 87 из 107 его «опытов» – присутствует предлог «о»: «О запахах», «О боевых конях» и т. д. «O» – формула жанра, предлагаемый им угол зрения. Предмет предстает не в именительном, а в предложном падеже, рассматривается не в упор, как в научном сочинении, а со стороны, «наискосок», служит предлогом для разворачивания мысли, которая, описав полный круг, возвращается к самой себе, к автору как точке отбытия и прибытия.

Эссеизм – это жанровая форма *слабого знания, признающего свою приблизительность. Задача, поставленная перед философией поздним Гуссерлем, – описать «первоначальные очевидности», вернуться к «жизненному миру», который «есть не что иное, как мир простого мнения (doxa), к которому по традиции стали относиться так презрительно» [244], – эта задача предполагает последовательную эссеизацию философского метода. Более последовательно, чем в сочинениях самих феноменологов, эссеизация философии осуществляется у экзистенциалистов, мышление которых вплотную приближается к образотворчеству и часто сливается с литературным сочинительством. Такие представители экзистенциализма, как В. Розанов и Л. Шестов, Унамуно и Г. Марсель, Сартр и Камю, С. Вейль и С. де Бовуар, поздний Хайдеггер, – это мыслители-писатели, две ипостаси которых не разделяются и в рамках одних и тех же произведений. В экзистенциализме сознание признает первичность бытия – но эта первичность выводится из требований самого сознания. В феноменологической и экзистенциальной философии мысль и образ, «идея» и «вид» образуют замкнутый круг, словно бы смыкаясь в точке «эйдоса», откуда разошлись со времен Античности. Если для Платона подлинное мышление противопоставляет себя «вымыслам поэтов», то для Хайдеггера мыслить – «значит быть поэтом».

Своеобразие эссеизма и его значение в культуре Нового времени определяется тем, что это культура растущей специализации. Ядро этой культуры постоянно и ускоренно делится, образуя все новые независимые организмы; науки и искусства делятся на разделы, дисциплины, ответвления, на которых вырастают новые науки и искусства. Однако центробежные тенденции в культуре Нового времени порождают, как залог ее самосохранения, обратные, центростремительные процессы, которые проявляются порой чрезвычайно жестко, в стремлении создать новую массовую мифологию и насильственно подчинить ей целое общество, – порою же мягко, в индивидуальных опытах интеграции различных областей культурного творчества. Эссеизм – это мягкая форма собирания и конденсации составляющих культуры: общим знаменателем тут выступает индивидуальность. Эссеизм – «гуманистическая мифология», синтез разнообразных форм культуры на основе открытого Новым временем самосознания личности, которая восходит благодаря такому опосредованию ко все более высоким степеням духовной универсальности (*Универсика).

Эссеизм можно рассматривать и более широко, не только как вид культурного творчества, но и как возможностный, экспериментальный, протеический способ существования (*мультивидуум, *потенциация, *протеизм). Роберт Музиль посвятил эссеизму как «искусству жизни», характерному для XX века, главу в своем романе-трактате «Человек без свойств», который сам является образцом эссеизма. По Музилю, эссеизм есть способ «жить гипотетически», превращать каждую позицию, зафиксированную в культуре, – «точность» науки и «душу» поэзии – в одну из возможностей «быть другим». Человек не имеет никаких свойств, заданных ему от природы, но есть «квинтэссенция возможностей, потенциальный человек», «пористый подтекст для многих иных значений». «Примерно так же, как эссе чередою своих разделов берет предмет со многих сторон, не охватывая его полностью, – ибо предмет, охваченный полностью, теряет вдруг свой объем и убывает в понятие, – примерно так же следовало… подходить к миру и к собственной жизни» [245].