Проективный словарь гуманитарных наук

2.2. «Софиология – учение о Софии Премудрости Божией русских религиозных философов конца ХIХ – начала XX века, вобравшее в себя как элементы церковного предания, так и гностицизма, каббалы, еврейской мистики» [372].

Из всех этих определений трудно заключить, что софия и техника имеют хоть какие-то точки соприкосновения. «Женственное в Боге» – и «материальный базис общественной формации»; «сидящая на огненном троне» – и «опредмечивание трудовых функций».

Функциональное определение техники в рамках «средств производства» и «экономической целесообразности» отражает прежние этапы ее развития, включая индустриальный, который завершился сравнительно недавно, в 1970-е. Усложнение постиндустриальной техники все более связывает ее напрямую с интеллектуальной и творческой деятельностью человека, его прорывами за грань материального мироздания. Современники нано-био-инфо-когно-технологий понимают, что техника – это не сталь и мазут, не «бездушные», «давящие» механизмы, как подсказывали впечатления индустриального века. Техника – это мысль и чувство, которые царят уже не только внутри нас, но и со скоростью света или звука распространяются вокруг нас и между нами. Постиндустриальная техника имеет дело с мыслью и числом, словом и духом – это техника средств сообщения и передвижения, техника одухотворения материи и сближения ее с внутренним «я». Это создание глубинных связей между «я», «ты» и «он», тех диалогических отношений, которые имеют и материальное, и духовное измерение.

Технософия изучает, как техника отвечает на духовные потребности человека и одновременно создает новые духовные устремления, открывает пути к созданию коллективного разума, *нейрокосмоса и *нейросоциума, которые непосредственно управлялись бы мозговыми процессами. Технософия не только исследует интеллект машин, но и рассматривает организм и мозг как образцы технической работы природы и прообразы биотехнологий будущего. Представление об организме как о прототипе машины заложено уже в метафорике Аристотеля, который называл руку «инструментом из инструментов», то есть применял к органике термин техники. Продуктом технософии (а не только технологии) стали бы новые организмы, созданные на квантовой основе, а также нейронные сети мозга, которые сплетались бы с электронными сетями коммуникаций (*синтеллект). В постиндустриальную эпоху человек переступает границы своего биовида, воспринимает и преображает мир в тех микро– и мегадиапазонах, куда раньше дано было проникать только приборам. Но тем самым и техника выходит за границы механизма, не просто биологизируется, но и ментализируется и в конечном счете становится частью *софиосферы.

Важно понять не только софийность техники, но и техничность софии, которая есть не отвлеченное знание, но искусство устроения земных вещей. Первоначально греческое понятие sophia относилось именно к ремесленным навыкам. Например, Гомер в «Илиаде» говорит о «софии» плотника, который «художества мудрость / Всю хорошо разумеет, воспитанник мудрой Афины…» [373]

В Библии софия и техника нераздельны с самого начала творения. В Книге Притчей Соломона, откуда и берет начало образ Премудрости (евр. Хокма), она предстает именно как художница, которая вместе с Господом творит мироздание: «Господь имел меня началом пути Своего, / прежде созданий Своих, искони… / Когда Он уготовлял небеса, я была там. / Когда Он проводил круговую черту по лицу бездны, / когда утверждал вверху облака, / когда укреплял источники бездны, / когда давал морю устав, / чтобы воды не переступали пределов его, / когда полагал основания земли: / тогда я была при Нем художницею…» (Притчи Соломона, 8: 22, 27–30).

Премудрость – высшая художница, в полном соответствии с исконным значением греческих слов «софия» (мудрость) и «технэ» (искусство). С. Аверинцев заметил, что «понятие софии долго не расходится с понятием “технэ” – овеществленного “художества”, но оперирование человека с вещами есть софия лишь постольку, поскольку он вносит в них смысл» [374]. Причем техника – это Искусство с большой буквы, которое не ограничивается образами, символами, условными подобиями, но выходит на сцену космоса и в этом смысле даже ближе миротворящей мудрости Бога, чем искусству поэта или актера.