Проективный словарь гуманитарных наук

Если считать критерием морали терпимость, уважение к правам личности и к ценностям других культур, отказ от силы при достижении социально-политических целей, то посттоталитарная эпоха может считаться едва ли не самой морально сознательной за всю историю человечества, именно потому, что она научена страшным опытом ХХ века. Именно соединение морали и техники, техноэтику, можно считать одной из характерных черт развитых обществ XXI века. «Золотое правило», основа общечеловеческой морали, гласит: «Не делай другому того, чего не желаешь себе». Это же правило применимо и к отношениям наций, религий, культур. Тесное общение наций и рас, перемешивание культур, которое стало возможным именно благодаря научно-техническому прогрессу, делает эту заповедь гораздо более исполнимой: мы лучше понимаем взаимосвязь личной и всеобщей судьбы. Техника делает обратимыми наши поступки, усиливает обратную связь всех действий, создает эффект бумеранга, так что каждый субъект (индивидуальный и коллективный) сильно рискует оказаться жертвой собственного злодейства. Прежнее четкое деление на «субъект» и «объект» исчезает, и все, что задумано во вред другим, легко обращается против нас самих. Обладатели ядерного оружия не могут не считаться с тем, что в огне войны или в холоде ядерной зимы погибнут и они сами, и их близкие – ни для кого нет гарантии выживания. Можно привести много примеров, когда то или иное техническое изобретение обращалось во зло, – но нельзя не учитывать и обратных примеров, когда наличие разрушительного оружия сдерживало страсти людей и повышало их моральный дух. Именно опасность ядерной войны ввела принцип терпимости и миролюбия в международную политику, то есть сблизила ее с этикой. Если раньше, в эпоху Толстого и Ганди, принцип ненасилия был чисто нравственным выбором, то после создания ядерного оружия он интегрируется в мировую политику как единственный способ совместного выживания, как преподанный техникой урок взаимности.

Точно так же опасность, вызванная насилием человека над природой, привела к созданию новой, экологической морали, которая предполагает не отказ от техники, а развитие более тонких и безотходных технологий. Известно, что маленькое знание разрушает веру, а большое знание опять приводит к ней. Точно так же индустриальное общество разрушает природу, а более развитое, постиндустриальное общество начинает ее охранять и восстанавливать.

Технический уровень современной цивилизации делает более понятным и осуществимым категорический императив Канта: поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом. На языке социальных процессов это называется «глобализация», а на языке современной науки о *хаосложности (chaoplexity, хаоса + сложности) – эффектом бабочки. Бабочка, взмахнувшая крыльями в Китае, может породить ураган в Бразилии. Все настолько взаимосвязано, что действие любого человека потенциально оборачивается последствиями для всего человечества, включая и данного индивида. Эта обратимость будет усиливаться по мере ускорения всех линий транспорта и коммуникаций и создания нейросoциума, проницаемого не только для знаков, слов и чисел, но и для мозговых процессов, нейронных возбуждений.

«Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным; и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу» (Марк, 4: 22). Техника приближает нас к тому, о чем предупреждала религиозно-этическая мысль. Человек, оснащенный приборами мышления, встроенными в его мозг, как продолжение нервных клеток и волокон, будет не только могуществен, но и прозрачен и подотчетен. Тогда работа над содержанием своих помыслов станет повседневным императивом, таким же правилом этикета, как сейчас – выбор слов в процессе социальных взаимодействий. Тогда-то и пригодятся как верующим, так и неверующим те способы медитации, умного делания, которые разрабатывали аскеты и подвижники. Грехи совершаются не только делом и словом, но и помыслами, с которыми труднее всего бороться, поскольку сейчас они никому не подотчетны. Когда же помыслы станут видимыми для людей, то опрятность и воздержание в мыслях станут и социальным императивом. Научно-технический прогресс предъявляет непрестанно растущие требования к морали.

На каждой из этих стадий техноморального развития людей ждали и будут ждать сильнейшие искушения. Система правосудия в руках тирана или платоновского «философа-законодателя» может превратиться в аппарат уравнительства и репрессий. В такой же и еще большей мере создание нейросоциума, открытой техноцеребральной среды может привести к новой охоте за ведьмами, обитающими в сознании и подсознании. Мозг, который прямо подключается к машинам трансформации мира, выходит в новую зону морального риска.