Проезжий

Место оказалось удобное. Две дороги, что тянулись по разные стороны от ручья Гринстоун, сходились прямо подо мной. По какой бы ни ехали преследователи, они все равно окажутся на открытом пространстве и в пределах ружейного выстрела. Еще одна дорога, по моим догадкам, это была тропа Маленького Медведя, уходила на запад.

Еловый лес, где я нашел себе укрытие, покрывал примерно два акра, в одних местах деревья росли густо, а в других простирались большие поляны. Здесь встречались вершины, покрытые лишайником и безлесые возвышенности. Мои лошади оставались незаметными со стороны дороги, по которой двигались всадники.

Если им нужен я, тогда встреча произойдет в этом месте. Гнев внутри меня перерос в жесткую, зловещую ярость.

Я мог свободно следить за обеими дорогами, поэтому прислонился спиной к дереву и отдыхал, довольный собой. Во мне бушевала ярость, но безмолвная красота и спокойствие природы постепенно вернули мне самообладание. И ярость сменилась обыкновенным гневом на людей, которые хотят принести в эти края кровную месть.

Земля, усыпанная у подножия склона альпийскими лилиями, казалась огненно-красной, как будто индейцы расписали ее своими яркими красками. На горе примерно в пятидесяти шагах от меня грелся на солнце желтобрюхий сурок. Я не мог сказать, заметил он меня или нет.

Наконец, я увидел их. Они находились от меня в добрых пятистах ярдах, с винтовками в руках, готовые к бою. Установив винчестер в рогатине дерева, я наблюдал, как они приближаются.

Английскому лорду, которого я сопровождал на охоте, наверняка понравилась бы наша смертельная игра. Этот сухой, одинокий мужчина, чье сердце осталось где-то в юго-западной Индии, часто рассказывал, как сражался с афганцами и другими народами, вспоминая те времена и места. «Наши противники, — говорил он мне, — были прекрасными воинами. Лысые, жестокие мошенники, сражавшиеся за любовь, готовые убивать без оглядки».

Он часто цитировал Киплинга, одного из немногих поэтов, кого я когда-то читал.

Когда первый из моих врагов приблизился ко мне на четыре сотни ярдов, мой взгляд скользнул по стволу винтовки, я нацелился ему в грудь и легонько нажал на курок. Винтовка дернулась в моих руках, и грохот выстрела эхом отозвался в горах, а тот, что ехал впереди всех, резко подскочил в седле, а другие бросились врассыпную.

Только скрыться им оказалось некуда. Они ехали по открытому склону, ближайший лесок и камни остались позади в нескольких сотнях ярдов. Один всадник развернул коня и поднял винтовку. Но склон в нескольких местах покрывали еловники, он не знал, откуда прогремел выстрел, и стоял как вкопанный, озираясь вокруг.

Я вытащил из сумки кусок крекера, разломил его пополам и начал жевать. Потом бросил в рот оставшуюся половину и ждал. Тот всадник представлял собой отличную мишень — сидя верхом на лошади с винтовкой в руке и глядя по сторонам, но находился далековато, поэтому я не трогал его — пусть себе сидит. Моя пуля не убила человека, в которого я целился. Возможно, он получил лишь легкое ранение. Во всяком случае, теперь он прикован к седлу.

В голубом небе лишь кое-где плыли пышные кучевые облака. Солнце ласкало приятным теплом, а воздух был невероятно чист. Сурок исчез.

Раненый всадник подъехал к своим товарищам. Похоже, они взялись обрабатывать и перевязывать его рану. Я запрокинул голову и закрыл глаза.

Может, на том все и кончится? Приблизиться ко мне по открытому склону — все равно что заказать себе билет на Бут-Хилл. Однако люди, видно мстительные по натуре, они не захотят вернуться домой и признать свое поражение. Ненависть и месть стали для них навязчивой идеей.

Подняв голову, я наблюдал за ними. Двое оставались на своих местах, а третий направился по лугу к тропе Маленького Медведя. Достигнув тропы, он остановился и посмотрел в мою сторону. Я наблюдал за ними, переводя взгляд с одного всадника на другого. Вдруг, как по сигналу, они помчались в мою сторону.

Я ничего не понимал. Линия огня оставалась открытой. Здесь негде было скрыться. Через несколько минут они приблизятся настолько, что я легко достану любого. К тому же они находились так далеко друг от друга, что не могли действовать согласованно. Я снял винтовку и начал подниматься.

Чалый предупредил меня. Лошадь вдруг заржала, я обернулся: трое всадников спустились с холма и теперь стояли у меня за спиной на расстоянии пятидесяти ярдов!

Когда мой конь заржал, они приготовились к атаке. Быстро развернувшись, я выстрелил от бедра. Один человек упал, а я снова нацелился и выстрелил, за спиной послышался стук копыт.

Последовал град выстрелов. Пули летели вокруг меня, врезаясь в деревья. Посыпались иголки. Одна пуля ударила в ствол ели, под которой я сидел, и отскочила в траву. Что-то сильно обожгло мне ногу. Я схватился за ветку, чтобы не упасть, моя винтовка выскользнула из руки и отлетела в сторону. Выхватив шестизарядный револьвер, я пригвоздил одного к дереву, потом послал быстрый выстрел в другого. Он содрогнулся, и я подумал, что больше он ко мне не сунется.