Профессия – первая леди

– Бобби – это вовсе не Роберт, и не Борис, не Болеслав, не Богумил и даже не Борзосмысл. Единственного отпрыска миллионера Карпушинского звали гордым греческим именем Иннокентий – «невинный»!

Директор КГБ произнес:

– Это мой дед. После революции, когда он потерял все свои миллионы, дед оказался перед выбором – или эмигрировать и влачить за границей, вдали от родины, жалкое существование эмигранта, или остаться! Он остался и стал Иннокентием Переяровичем Сувором, сыном крестьянина из Прюнска. С его знаниями и талантом он быстро отличился на Гражданской войне, где отчаянно громил тех, в чье число входил совсем недавно. Он сделался героем и любимцем власти. Но потом его арестовали по ложному доносу и расстреляли…

– Я знал, что должен это сделать, – сказал генерал Сувор. – Эти картины, когда я увидел их… Мой отец навещал в конце сороковых Стефана д’Орнэ, тот жил в Иоаннграде и снова звался Пузаном Палочкой. Художник к тому времени окончательно сошел с ума, витал в мире фантазий и воспоминаний. Он узнал отца, несмотря на то что прошло тридцать лет, и тот очень изменился! Он узнал и принял его за призрак! И отец забрал у него последнюю, седьмую картину из цикла «Человеческие добродетели». Стефан работал над ней много лет…

– Мне не мешало, что мой дед полжизни выдавал себя за другого. А вот отец… – заметил директор КГБ. – Я не понимал его увлечение картинами, тем более, как выяснилось, поддельными.

Генерал прошептал:

– Я знал, что должен… Я думал, что это знак свыше. Люди были так похожи на картины… Они заслуживали смерти! Они грешники! Все вы погрязли в грехах! Весь мир подобен Вавилону! Никто не соблюдает заповеди… Я должен изменить все это! Моя бабушка Мария Станиславовна была права: весь мир катится в пропасть, и только очищение от грехов через самый страшный грех – грех убийства – спасет нас!

Огнедар прервал отца:

– О том, что отец болен, мы с мамой заподозрили в середине семидесятых. Но он был генералом, занимал пост председателя КГБ. Нам удалось держать под контролем его эмоции до той ночи, когда мама позвонила мне и сказала, что отец… что он совершил убийство!

– Отец любил ту студентку, он хотел развестись с мамой и жениться на Татиане. Это бы означало крах его блестящей карьеры! Он любил ее, поэтому и убил. Татиана сказала ему, что уходит от него к Ираклию Тхарцишвили, отец не смог этого вынести, он забрал ее с вещами и на машине привез в Перелыгино. Отец умолял ее остаться с ним, но Татиана сказала, что не любит его, и тогда он ударил ее по голове малахитовым пресс-папье…

Я вспомнила – в кабинете дяди Брани на самом деле находился затейливый чернильный набор, в том числе и массивное пресс-папье.

– Мама застала отца в тот момент, когда он горевал над телом. Нужно было что-то предпринять, и мать помогла ему избавиться от трупа. Она любила отца и не могла оставить его в беде. Мертвую Татиану положили в ее же огромный чемодан и сбросили в колодец на соседней даче семьи Гиппиус. Вероятность того, что тело найдут, равнялась нулю. Об этом колодце мало кто знал, и тело в лесополосе или в реке имело гораздо больше шансов быть обнаруженным. Отец ушел в почетную отставку, потом умерла мама…

Директор КГБ помолчал и добавил:

– Думаю, Серафима Ильинична, что в серии смертей около картин виноваты вы!

– Что? – Я думала, что больше ничто не сможет удивить меня, но ошиблась.

– Именно вы, – произнес Огнедар. – Вы нашли чемодан с телом, и это послужило своеобразным психологическим толчком, отец словно вышел из многолетней летаргии. Он проник к вам в дом – не знаю, почему он решил использовать эти ножи, психиатры могут истолковать это как тайную к вам страсть, ведь именно на вашем участке покоилось тело Татианы, и начал убивать! Он помешался на греховности и на картинах Стефана д’Орнэ. И решил, что к каждой картине требуется жертва!

– Огнедар, ты не понимаешь, так было задумано, это… искусство, – произнес Браня. – Я убивал из-за любви к искусству! Смерть – величайший акт искусства!

– Какая глупость, – заметил директор КГБ. – Если убивать, то исключительно из-за власти. Отец убил Драгостею Ковтун перед открытием выставки, затем адвоката Симоняна. Мне не составило труда вычислить, что именно мой отец является убийцей…