Профессия: театральный критик

Смех, смех, смех! Он несется на сцену из зала, шквал за шквалом: величественный Цезарь под скрежет заводного механизма проделывает множество конвульсивных движений, уморительных своей бессмыс­ленностью и бесформенностью. А из-под гипсовой маски сверкают две черные точки — малюсенькие колючие глазки "великого завоевателя", и от этого "мраморный" исполин кажется каким-то неприлично пошлым, подозрительным и тупым. Этакий злой пластический шарж, нацеленный на всех завоевателей прошлого, настоящего и будущего.

Пеппино де Филиппо — большой мастер трансформации; кажется, в этой области для него нет преград. Владея в совершенстве искусством внешнего перевоплощения, этот замечательный актер раскрывается и как смелый художник психологического театра. Прячется ли его герой в широких одеяниях философа или исполняет легкомысленную пляску мумии, актер доносит до зрителя всю полноту разнообразных ощуще­ний, испытываемых в эти моменты самим Пеппино Саракино. Тут и радость творчества, наслаждение собственной выдумкой, и комически преувеличенная старательность, и одновременно — покоряющая увле­ченность подлинного художника, мастера фарса. "Метаморфозы бродя­чего музыканта" — результат творчества дружного и талантливого кол­лектива. Пеппино де Филиппо — лишь первый среди ярких.

Комедия, насыщенная пением, музыкой, танцами, завершается шутливой мелодией тарантеллы, написанной тем же поистине вездесу­щим Пеппино де Филиппо. И в ней тоже звучит то неподдельное и обаятельное лукавство, на которое так щедр спектакль наших гостей.

(Шквал смеха//Театральная жизнь. 1965. №17).

Туринский драматический театр

"Хозяйка гостиницы" К. Гольдони, "Анконитанка" и "Диалоги с Рудзанте" А. Беолько, "Укрощение строптивой" У. Шекспира

Июнь 1966 г.

На спектаклях этого театра — и на сцене, и в зале — царили то грусть, то веселье. Равнодушных не было. Гость из Италии — Турин­ский драматический театр сердечно, талантливо рассказывал москвичам о человеке и человечности.

Сначала, и неожиданно, в комедии Карло Гольдони "Хозяйка гос­тиницы" — о тоске одиночества, горечи неразделенного чувства. О том, как мучительно обрести веру и тут же ее утратить.

Затем—о любви. Самой разной: то возвышенной, поэтичной, то зем­ной, полной и радостей, и опасений, серьезной и легковесной, даже чуточ­ку смешной — в старинной комедии Анджело Беолько "Анконитанка".

А в "Диалогах с Рудзанте" Беолько небо затянули тучи. Мы увиде­ли расточительство рядом с нищетой, равнодушное легкомыслие и "бе­ду войны". Мы страдали вместе с обездоленным крестьянином, жалким и одновременно почти величественным в своем безумном и справедли­вом гневе.

Но под конец из-за туч снова вышло солнце веселья — на сцене одержали победу буйство красок и лукавая усмешка: это Петруччо в окружении персонажей "Укрощения строптивой" сражался с Катариной во имя любви, счастья, радости...

Наши гости не привезли пьес современных драматургов, однако каждый их спектакль был по-своему современен. Туринцы проявили завидную смелость в обращении к забытым пьесам, в переосмыслении классики. Так, они бесстрашно пошли на спор с установившейся тради­цией истолкования "Хозяйки гостиницы". Во имя дня нынешнего.

В этой постановке — красочной, энергичной по ритму — как будто сохранено все, что составляет прелесть комедии Гольдони: затейливая вязь интриги, рискованные розыгрыши, расчетливое кокетство Миран-долины, которая посрамляет женоненавистника кавалера Рипафратту и при этом успевает весело водить за нос других своих незадачливых вздыхателей. Однако в веселом калейдоскопе событий постепенно все отчетливее начинают звучать ноты тревожные.

В центре внимания на этот раз оказалась не очаровательная Миран-долина, а ее "жертва"—кавалер Рипафратта, неожиданно молодой, кра­сивый и... наивный. Он наивен и в своем безграничном презрении к жен­щинам, и в том, как легко поддается обаянию Мирандолины: искренне, открыто. Джанфранко Омбуэн тонко прослеживает зарождение и развитие любви своего героя, любви, не столько страстной, сколько доверчивой.

Да, кавалер "виновен", его надменность справедливо посрамлена, самоуверенность разбита. Но, посмотрите, какое обновление принесла ему любовь, каким новым светом озарила она героя. Он не смешон, ка­валер Рипафратта, он искренне потянулся к человеку, а над ним насмея­лись, он поверил, а его обманули...