Профессия: ведьма

Моя бесценная, привередливая кобылка с аппетитом жевала какую-то тряпку, не обращая ни малейшего внимания на растрёпанную женщину, с руганью оспаривавшую своё право на эту чем-то дорогую её сердцу вещь. По отдельным репликам-выкрикам я догадалась, что ещё пять минут назад тряпка была парадным фартуком и, выстиранная, висела на веревке возле соседского дома. Ума не приложу, как Ромашка на него польстилась. До сих пор я не замечала за ней пылкой страсти к стираному белью. Бывшая владелица фартука заметила меня и перенесла свой праведный гнев с лошадиной головы на человеческую. Да, я плохо привязала лошадь. Да, я её не кормила с утра. Но зачем же так ругаться?!

Увидев меня, Ромашка выплюнула фартук с таким видом, словно затеяла весь этот спектакль исключительно мне в назидание. Соседка изучила плачевный результат, швырнула фартук мне в лицо, и, не стесняясь в выражениях, сообщила, сколь невосполнимый ущерб она понесла из-за моего головотяпства. Я погладила фартук ладонью, шепча формулу, и вернула его хозяйке целым и невредимым, но для неё смириться с потерей ущерба было труднее, чем с самим ущербом. Однако, как говорится, мир не без добрых вампиров: на мою защиту встали соседи, наблюдавшие за разворотом событий. Скандалистка подобрала фартук и, всё ещё ворча, удалилась.

— Не обращай на неё внимания, детка, — посоветовала подошедшая Крина. — Она полукровка. Наполовину вампир, наполовину тролль. Ты же знаешь, какие они сварливые.

Да, больших охальников, чем тролли, не сыщешь. С ними могут тягаться разве что рыночные торговки из человечьего племени. И, тем не менее, тролли считаются куда менее опасными существами, чем вампиры, и по Школе тайком, под партами, из рук в руки, ходит «Краткий сборник ругательств, используемых троллями». Так вот, в том «Кратком» ругательств больше, чем в человечьем «Полном». Есть и такой. Читала. Потому как судьба часто заносит практикующих магов в такие места, обитателей которых без этих двух справочников и не поймёшь…

— Отвела бы ты её в табун, деточка, — сочувственно сказала Крина, глядя на моё огорчённое лицо. — Лошадям в центре города не место.

— А где это?

— Пятая тропа на северном кресте.

Я поподробнее расспросила Крину насчёт табуна. Лошади, оказывается, пасутся за пределами города, за ними следит пожилой табунщик с помощниками, и, если кому-нибудь срочно требуется лошадь, идут к нему. Впрочем, лошади городскими жителями практически не используются. Так, съездить к родственникам в деревню, перевезти что-нибудь тяжёлое и тому подобное. В пределах города вампиры перемещаются пешком.

— А просто так, для души, никто не заводит лошадей?

— Заводят, конечно, и для души, и для тренировок, только это опять к табунщику. Практическим коневодством занимаются в сельском секторе — это ближе к границе. Оттуда же на лошадях доставляют продукты.

Я поблагодарила Крину, оседлала Ромашку и тряхнула поводьями, демонстративно игнорируя полутроллиху, спешившую к фонтану с двумя ведрами на расписном коромысле.

Глава 8

Сначала я заметила табун, а уж потом Ромашка чуть не раздавила копытом крутое куриное яйцо, лежавшее на салфетке вместе с луковым пером, хлебом и тряпицей с солью. Всем этим как раз собирался подзакусить табунщик, расположившийся на обед в куще высокого гривастого ковыля. Я спешилась и вежливо осведомилась, не нанесён ли яйцу непоправимый ущерб, на что табунщик расхохотался добродушным баском и объявил, что его яйца в порядке и поступают в моё полное распоряжение. Я смутилась, он развеселился ещё больше. Я знала этот тип стареющих мужчин; для них самое большое удовольствие — вогнать в краску молоденькую девицу. Табунщик, как и все вампиры, был возмутительно молод, и его слова можно было бы принять за чистую монету, но я уже привыкла определять возраст догевцев по глазам, умным и наоборот. У табунщика были очень умные глаза. Я присела, взяла яйцо и тюкнула тупым концом о торчащий из травы камень.

— Вольха, правильно? — неспешно осведомился табунщик, обмакивая в соль четвертушку луковицы.

— Угу… — я осторожно укусила яйцо. К моему облегчению, оно было без «соплей», сварено «в мешочек». — А вы?

— Рен. Просто Рен. Лошадку привела?

Я снизу вверх оглядела Ромашку.

— Да, как ни странно, это действительно лошадка. А я почему-то думала, что ослица.

Ромашка неодобрительно фыркнула и потянулась к разложенным на салфетке ломтям хлеба. Я сорвала длинную травинку с тяжёлым колоском на конце и вытянула Ромашку поперек храпа. Лошадь, чихнув, отступила.

— Нельзя ли оставить её на ваше попечение? Она у меня мошенница жуткая. Никогда не знаешь, что ей взбредёт в голову. Вон фартук с утра сжевала…

— С характером, в хозяйку, — беззлобно пошутил табунщик. — Расседлывай, чего уж там. Пусть пасётся вместе с табуном.

— А если она мне понадобится? Она ведь такая, захочет — дастся в руки, а не захочет — махнет хвостом, и ищи её в чистом поле.

— Поймаем, — успокоил меня Рен. — Лошадки у нас спокойные, может, перевоспитают твою капризницу.