Профессия за тридевять парсеков

– Это сказка, Саша. Мол, существовала некогда цивилизация, мощь которой была столь велика, что все нынешние достижения ей и в подметки не годятся. Они создали первый терраформер[8], да такой, что ни одна раса до сих пор не смогла его воссоздать. Он не просто менял климатические условия, как линатианский, а позволял программировать миры, стирая и отстраивая что угодно: любой рельеф поверхности, состав веществ и даже жизнь. По легенде, планета из-за терральтера сама становилась техникой. И некоторые, – он осуждающе покосился на твиникийцев, – до сих пор верят, что такое возможно, а кое-кто даже пытается его найти. Только все это выдумки! Нет никаких доказательств существования не только подобного устройства, но даже самих форисциан. Если бы это было правдой, мы бы давно их нашли. У нас восемь сверхразвитых цивилизаций – восемь! – и ни одна до сих пор не смогла сделать то, о чем говорится в этой байке.

Чем больше он говорил, тем сильнее меня грызли сомнения. На Земле меня не раз убеждали в отсутствии инопланетной жизни, приводя схожие аргументы, и оказались сокрушительно неправы. Вдруг и Рим заблуждается?

– А как же тот мужик с Шипры, отыскавший фрагмент терральтера? По всем новостям трубили, – припомнил Эник. – Он уверял, что форисциане спрятали разгадку у всех под носом, на самих планетах-устройствах. А если Гронатея одна из них?

– Да, а потом его нашли мертвым где-то в окрестностях Протоглимеи, в компании пустых бутылок грапиры, – отмахнулся Рим. – И что-то мне подсказывает: вряд ли он отмечал знакомство с форисцианами.

– Между прочим, алкоголя в крови не обнаружили. – Беник на секунду отвлекся от панели управления и посмотрел на Рима. – А расследование его гибели до сих пор идет.

– Да просто анализатор сбойнул! Только из-за этой ошибки дело и затянулось. Сектор глухой, помощи ждать долго, а он просто был пьян. Уснул и не проснулся.

– Ты этого не знаешь.

– Это понятно любому, кто мыслит логически. – Рим легонько постучал пальцем по лбу. – А те, кому рассуждать мешает вера в чудеса, пусть и дальше ищут несуществующую технологию и ее создателей. Только не забывайте о работе, пока будете мечтать.

Твиникийцы снова переглянулись, но спорить не стали. Единственный способ переубедить скептика в чем-либо – выложить факты прямо перед ним и для закрепления результата потыкать в них носом. Мечтатели и реалисты никогда не поймут друг друга, и твиникийцы тактично признали за начальством право на собственное мнение, одновременно оставшись при своем.

Поняв, что с их стороны сопротивления не будет, Рим повернулся ко мне.

– А ты лучше в себе сперва разберись, а потом уж играй в детектива. Не знаю, что это – какая-то особенность землян или твоя собственная дурость, но хотелось бы, чтобы это не влияло на окружающих. Когда ты вляпываешься в неприятности на корабле – это одно, но на высадке за тебя отвечаю я. А у меня, Саша, есть дела поважнее, чем разыскивать тебя по всей планете и в очередной раз вытаскивать из переплета!

– Ну так оставь меня умирать в следующий раз! – Я и без нотаций чувствовала себя препаршиво – сглупила, что и говорить. Но признаваться в этом Риму после таких слов – нет уж, дудки! – Не стоит отвлекаться от таких важных дел ради меня. Кучка мха не будет ждать, пока ты поможешь мне и вернешься, чтобы измерить ее ширину.

Рим молчал целых две минуты, испепеляя меня взглядом. Я решительно таращилась в ответ, принципиально не отводя глаз, хотя больше всего мне хотелось потупиться и извиниться. Облажалась я по полной и готова была это признать, но… попозже.

– Так и сделаю, – наконец пообещал Рим, и мне стало еще тоскливее.

***

Рим не разговаривал со мной весь полет, а после стыковки с «Фибррой» молча встал и ушел, даже не посмотрев в мою сторону. Я прикусила губу, сдержала порыв догнать его и осталась на месте. После ухода начальника твиникийцы снова оживились и с удовольствием рассказали, что произошло в наше отсутствие.

– Когда Айримир ушел, мы сперва следили за ним через Кипа. Он передавал текущие координаты каждые тридцать секунд, а потом вдруг замолчал. Мы попробовали связаться, но получили отбой и решили проверить. Тут-то нас и перебросило. Мы даже не въехали сперва, представляешь? Панель пару раз пискнула – хоп! – и в иллюминаторе все другое. Вышли из шаттла, а там уже не лес, а скалы!

Да уж, представляю: двое из ларца, слаженно матерящие горный пик с вытянутыми от шока лицами. Беник подхватил рассказ без паузы, будто только что говорил сам. Совершенно идентичный голос лишь усилил впечатление.

– Мы там бродили, пока на каких-то летучих тварей не напоролись. Мелкие, а злобные такие – жуть! Еле ноги унесли. Потом по приборам выяснили, что калейдоскоп закинул нас в другой меридиан, да еще на такую высоту, что облака внизу остались. Холод там собачий, так что Айримира не слушай – это ему еще повезло внизу побыть.