Профессиональный некромант. Пенталогия в одном томе

– В том числе, – кивнул я, мельком подумав о насмах. – В описаниях линий вероятности и даваемых ими образов я не раз натыкался на мнение, что грядущее, непосредственно связанное с демонами, теряет четкость. Верно ли, что само по себе Иное, имея свои собственные пространственно-временные законы, начинает при определенных условиях менять наши?

– Скорее, не менять, а путать. Скрывать детали. Размывать границы образов. Поэтому, если когда-нибудь вы заметите, что линии вероятностей без явной причины изгибаются и даже рвутся, стремясь обогнуть или сбежать от некоего туманного пятна, происхождение которого вам непонятно, можете не сомневаться – здесь пересекаются границы двух миров. То же самое, кстати, касается предсказаний, относящихся к пространственным проколам – поскольку они напрямую связаны с перемещением внутри Иного, то никогда нельзя предугадать, будет ли телепортация успешной. Оракул или провидец способен увидеть то, что, возможно, случится при благоприятном исходе, но при этом всегда будет видеть неясную тень, лежащую на объекте предсказаний. Которая исчезнет только после того, как он снова ступит на твердую землю.

– А если портал окажется с дефектом и человек умрет?

Графиня снисходительно улыбнулась.

– Те линии вероятности, которые участвовали в образовании его будущего, в момент смерти исчезнут.

– Значит, на этом месте тоже должна возникнуть пустота? – предположил я. – Ведь, если душа уходит, то она все равно делает это через Иное. Налицо прямая связь, которая, как вы сказали…

– Когда уходит душа, грядущему требуется какое-то время, чтобы убрать ее узор с полотна. Но обычно это длится недолго: природа не терпит пустоты, адепт. Поэтому через несколько недель нити узора сместятся, закрывая прореху, и на месте умершего человека появится чья-то судьба. Быть может, того, кто сумеет закончить то, что не успел сделать его предшественник. А может, того, кто коренным образом перекроит весь участок уже написанного будущего.

Я озадаченно почесал затылок.

– И часто такое случается, чтобы история переписывалась?

– Всего несколько раз. И обычно это были великие люди, которые, впрочем, далеко не сразу приобретали заслуженную славу. Я удовлетворила ваше любопытство, адепт?

– Да, конечно, – спохватился я, поспешно вскакивая со стула. – Благодарю вас за беседу, графиня, она многое для меня прояснила.

– До встречи на экзамене, – милостиво кивнула Ларисса де Ривье, и через несколько секунд я остался в хранилище один.

Глава 16

И почему я начинаю нервничать, когда к концу подходит десерт?

Обжора

– Ну вот и все, – пробормотал я, стоя перед дверьми кабинета ректора. – День Г наступил, время – почти полдень… Сегодня мы наконец узнаем, достаточно ли я настроил против себя учителей?

– Можно подумать, ты специально хочешь, чтобы тебя разоблачили, – проворчал из-под мантии Нич и на мгновение высунул наружу свои длинные усы. – Хм. Дверь обычная, без подвохов, охранные заклинания стандартные, атакующих нет. Можешь заходить. Надеюсь, сюрпризов сегодня не будет, и мы быстро закончим.

Я скептически хмыкнул. После чего отряхнул с мантии невидимые пылинки, пожалел об отсутствии любимой сумки, потрогал пустые ножны, где обычно прятал ритуальный кинжал, и… решительно постучал.

– Заходите, адепт Невзун, – раздалось из-за двери, и я, пригладив топорщащиеся на затылке волосы, послушно вошел.

Все, кого я так хотел сегодня увидеть, оказались уже в сборе.

Милорд Фалькус Умдобр, величественно восседающий за письменным столом. Ларисса де Ривье и мастер Рух Мкаш, гармоничной парой занявшие два кресла по левую руку от него. Маркиза де Ракаш, с кислым лицом соседствующая рядом с магессой де Фоль. Невозмутимый мастер Нарди, старающийся казаться спокойным мастер Свим и чем-то жутко недовольный Зодис Краш, занявшие еще три кресла по этой же стороне, только чуть ближе к двери. Напротив них сидели мэтр Лонер Кромм и худощавый молодой человек с темным даром, вероятно, тот самый господин Фугг, показавшийся мне ненадежным. Ну а последними по этому ряду оказались милый моему сердцу мастер Лиурой в щегольском бордовом камзоле и граф Экхимос, который, как настоящий благородный, сел с краю, и которому я тут же послал доброжелательную улыбку.

Как уж ректор добился такого эффекта – не знаю: в деле преобразования пространства я пока не силен. Но присутствующие оказались размещены наподобие пирамиды, вершину которой венчал сам мастер Фалькус, а остальные как будто сидели каждый на своей ступеньке. На первый взгляд непривычно, но, не стану скрывать, эффектно. Сразу чувствуешь себя злостным преступником, над которым возвышается Судия со своими помощниками.

Кстати, мой нынешний учитель – мастер Гриндер Ворг – предпочел занять кресло в основании «пирамиды», напротив некромантов. Как и всегда, оделся целитель не по погоде и все время зябко кутался в видавший виды теплый плащ с меховым подбоем.