Профессиональный свидетель

Гордеев заварил зеленый чай в широкой чашке с азиатским мотивом рисунка — ива над водой, лодка, в которой сидела тоненькая фигурка в широкой треугольной шляпе. Потом снова полез в холодильник, он помнил, что видел там, на блюдечке, одинокую дольку лимона. Так и есть, нашел! А шебуршение вдруг прекратилось, и из глубин подсознания выплыло слово «Черноволов». Точнее, это была фамилия. Конечно же Черноволов. Он вспомнил наконец! Вот как звали журналиста-правозащитника, адвокатом которого была Валентина, благодаря чему они и познакомились.

Гордеев всегда радовался таким маленьким и вполне бессмысленным победам над самим собой, которые свидетельствовали о том, что он еще в приличной форме и до старости (маразма, ревматизма, вредных внуков и т. д.) достаточно далеко.

Он снял блюдце с чашки, ложечкой убрал бесполезные в смысле заварки «дрова», положил полторы ложки сахара, осторожно опустил в чай лимон и выдавил из него ложечкой все, что можно было. Чай посветлел и теперь был окончательно и бесповоротно готов. Только бы сейчас не зазвонил телефон… Надо было его отключить…

Гордеев, священнодействуя, сделал пару глотков, чутко прислушиваясь к тому, что происходит внутри него…

Хорошо-ооо!

Остановись мгновение, ты прекрасно! И не надо больше желать чего-то еще, когда тебе хорошо, так ведь можно все испортить. Уж кто-кто, а мужчины средних лет в этом должны разбираться. Если мозгов, конечно, хватает. Потому что жадность — это не что иное, как самый верный признак того, что человек глубоко несчастен. Вот так-то! А кто, кстати, это сказал? Кто-то жутко известный… Юрист какой-то? Государственный деятель? Миллионер наш доморощенный? Гарри Рудник? Аркадий Клеонский? Вот черт! Забыл!

Но зато тут же он вспомнил кое-что другое. Сутулый человек, который выходил вчера из офиса Валентины до того, как он, Гордеев, вошел туда, был именно тот самый Черноволов. Теперь, когда у него снова появилась фамилия, Гордеев четко сопоставил ее с пару раз виденным в Басманном суде столицы лицом. Смешно было предполагать, что Черноволов был не в офисе Валентины Карандышевой, а в шахматном клубе, располагавшемся на первом этаже. Увольте от таких совпадений! Вчера ему показалось, что он видел этого типа где-то прежде, ощущение было вроде того, что едва ли тот не был его же, Гордеева, клиентом. Юрий Петрович, конечно, сразу понял, что это не так, но все-таки отделаться от ощущения не мог. Теперь все ясно. Просто он не воспринимал Валентину как постороннего человека и соответственно ее дела (и в юридическом, и в более широком смысле) были ему не безразличны. Конечно, видел он когда-то Черноволова мельком, запомнил, видимо, недостаточно хорошо. Но все же запомнил, для того чтобы не сомневаться…

Однако немного странно, ведь Валентина защищала этого Черноволова уже довольно давно и, кажется, бесплатно. Мыслимо ли, чтобы она до сих пор с ним возилась, с этим нахлебником, какой может быть прок от такой работы для хорошего адвоката, которому жизненно нужен качественный рост — квалификация, клиенты, гонорары? А с другой стороны, почему бы и нет? Мало ли какие моральные дивиденды журналист-правозащитник ей принес, нюансы этой истории ведь неизвестны. В сущности, ведь после того процесса дела ее в Белоярске и пошли в гору. Кроме того, Гордеев не видел Валентину уже много времени, кто знает, что случилось за этот период в ее жизни, какие юридические проблемы и интересы теперь ее занимают?..

Он позвонил ей на работу, потом на мобильный телефон, номер которого нашел на клочке бумаги в спальне, — его она оставила специально для Юрия. Однако ни первый, ни второй телефоны не. отвечали, о чем, собственно, можно было догадаться после звонка мужчины, просившего отдать что-то там в какой-то архив. Карту Закута.

Отчего-то Гордеев почувствовал, дискомфорт. Все-таки он не у себя дома, это неправильно и даже немного неприлично, как бы легко он ни относился к женщинам… Надо, наверно, возвращаться в гостиницу. Все-таки это не слишком удобно — оставаться в большом пустом и, главное, чужом доме; Чей бы он ни был.

Так и не дозвонившись Вале, он вышел из дома, закрыл дверь и забрал с собой ключи, которые она ему вручила, заверив, что он может появиться тут, когда захочет. Гордеев прошел пару кварталов, пока не начали попадаться машины. Остановился, и поднял руку. Спустя пару минут одна из них остановилась. С шашечками. Как раз такси.

— Ба, старые знакомые, — сказал таксист без особых, впрочем, эмоций.

Разумеется, Гордеев тоже узнал его. Это был тот самый человек, что вез его из аэропорта, — Степан Иванович. Гордеев не особенно удивился. Совпадение так совпадение, а слежка так слежка. Разберемся в свое время. А если не разберемся, это будет означать, что нас ударили по голове и положили в деревянный ящик. Или закопали в каком-нибудь Чупринином Закуте.

Совпадения в жизни случаются, но бывают времена, когда к ним относишься с подозрением.

— Куда вас отвезти? — спросил Степан Иванович.

— В центр, — сказал Гордеев.

— В смысле, к гостинице?

— Ну да. — Он чуть не добавил: к «Московской».