Инф.: У меня брат родной погиб во время войны. Двоюродные были, но в основном это родство в Херсоне.
Соб.: А как брата звали?
Инф.: Брата звали Кармий.
Соб.: Почему его так назвали?
Инф.: (смеется) Странное имя. Это имя носит и мой старший сын в память о моем старшем брате. Поскольку отец мой был военным, и он служил в Красной Армии, и он придумал это имя. Красная Армия – Кармий.
Соб.: А как вы назвали сына в честь брата?
Инф.: Кармий. И когда родился у меня старший сын. А брат погиб под Харьковом, и мама просила, чтобы дали моему сыну имя.
Соб.: А его в точности так же зовут?
Инф.: Его зовут Кармий. <…> Соб.: А вы детям обрезание не делали?
Инф.: Нет, притом, что был такой парадоксальный случай. Я не знаю, откуда узнали. В общем, когда у меня родился старший сын, я еще не успела даже прийти домой с сыном, а уже пришел из синагоги человек делать обрезание. И так получилось, что папа открывал дверь. Ну а так как был папа старый коммунист. С восемнадцатого года. Он: «Вы что, – говорит, – какое обрезание?» В общем, не разрешил. Да, ну и по правде говоря, мы об этом и не думали. А уж когда второй сын родился…
Соб.: А как он узнал?
Инф.: Вот не знаю. Это был 52 год. Тогда уже синагога, которая сейчас – уже и тогда работала[145]
.Здесь информантка подчеркивает, что ее сын не только получил нетрадиционное имя, но и не был обрезан. От обрезания отказался дед мальчика, который как раз и выбрал новое имя для сына, порывая с еврейскими традициями. Конструируя в самом начале 1920-х годов совершенно новую идентичность своему сыну, отец отказался от двух самых главных ритуалов еврейского родильного обряда – выбора традиционного имени, которое было бы связано с умершим родственником, и обрезания.
Еще один пример выбора имени в 1920-е годы, который может служить примером компромисса. Гершон Смолицкий – отец ребенка – был заметным общественным деятелем, но для ребенка он выбирает не имя из новояза, а имя, которое уже есть в традиционном именнике, но которое, однако, толкуется как революционное и новое. Опять же, здесь подчеркивается не только то, что человек получает имя, которого нет в еврейской традиции, но и то, что мальчика не обрезали:
Меня назвали Виктор, что значит «победитель», потому что отец говорил, что я победитель предрассудков, я необрезанный. А моя мама сказала: «Хорошо-хорошо, я с тобой не спорила», – но в это время у меня умер дядя Велвл [ПАА, СВГ].