Профессор Мориарти. Собака д’Эрбервиллей

А я уже приготовился к смерти от клыков той твари, что растерзала Накжинского. Ведь без сознания я не мог оказать никакого сопротивления.

— И где же эта призрачная благодетельница, эта потусторонняя Флоренс Найтингейл?

— Где-то в лесу. — Диггори ткнул пальцем в направлении выхода, который был скрыт свисающим до пола занавесом из переплетённых стеблей.

— Она что-нибудь рассказала?

— Я ничего не услышал. Привидения не очень-то разговорчивы.

Голова болела, и не только от удара: я оплошал с чёртовой дедукцией…

Приближался вечер. Карманные часы всё ещё были при мне, хотя оружие кто-то забрал.

Я так проголодался, что согласен был даже на Веннов суп.

Занавес зашуршал. Его откинула в сторону белая рука с длинными пальцами. В Логово Красного вошла Дама Со Сломанной Шеей…

Подол мокрого платья волочился по земле, вуаль с одной стороны свисала до талии, с другой же — задралась почти до самого уха. Видал я на своём веку повешенных — именно так у них и болтается голова.

Охряник оглянулся на гостью и снова занялся варевом.

Голова дамы качнулась из стороны в сторону — словно покойница пыталась водрузить её обратно на шею, как шар при игре в бильбоке. На мгновение ей это удалось, но потом голова снова свесилась, уже на другой бок. И опять. Кивок из стороны в сторону. Вуаль дёрнулась.

Мне же отлично знакомо это змеиное движение!

Вуаль приподнялась.

— Мориарти! — завопил я. — …… вы ……!

Профессор оскалился, зашипел и одарил меня ледяным взглядом.

— Я хотел сказать… чёрт подери, что всё это значит? — поспешно выпалил я (мало кому удаётся назвать его …… — …… и остаться после этого в живых). — Как? Почему? Что за?..

— Ваши вопросы вполне уместны, Моран. И вы получите на них ответ.

Мориарти расстегнул маленькие чёрные пуговицы и скинул платье. Под ним обнаружилась его обычная одежда.

Платье и вуаль были сшиты из блестящего непромокаемого материала. Весьма практично для призрака. В таком коконе мерзавцу сухо и уютно. А я вот чувствую себя как настоящее дерьмо. Мокрое дерьмо, на которое кто-то только что наступил.

— Вы ударили меня. Дважды!

— Моран, вы чуть не потратили зря серебряные пули.

Очень на него похоже: волнуется об издержках и совсем не думает об угрозе собственной жизни. Я бы уложил его, даже с левой руки.

— Наблюдая из укрытия, видишь гораздо больше. Вы, Моран, отвлекали всеобщее внимание, поэтому никому и в голову не пришло искать меня.

Вот, значит, кто работал зайцем и приманивал гончую. Неудивительно. Положение второго человека в фирме подразумевает подобные ситуации. Профессор ко всем своим сотрудникам относится как к расходному материалу. И сейчас он действовал согласно своей природе, и я не злился на него. Сам поступил бы так же. Но это не значит, что я в восторге от подобных выходок. И я ничего не забуду.

— И сколько вы уже здесь?

— Приехал на том же поезде, что и вы. Сидел в соседнем купе и слышал каждое слово. Сток в разговоре упомянул один немаловажный факт — запах…

— Погодите-ка, Мориарти! Не могли вы сойти в Сторкасле. Мы бы вас заметили.

— Я доехал до Шертон-Аббаса, нанял повозку и на ней добрался до Трэнтриджа. С тех пор и скрываюсь в Заповеднике.

Несмотря даже на непромокаемый наряд, трудно вообразить себе этого завсегдатая кабинетов и лабораторий слоняющимся по диким чащобам.

— И где же вы спали?

— Я не спал. Сделал себе инъекцию. Слишком многое нужно было проверить. Я воспользовался историями о Терезе Клэр и соответствующим образом замаскировался.

Я знал, переодевания доставляли Мориарти некоторое удовольствие, хотя сам он никогда бы в этом не признался. Профессор увлёкся ими так же внезапно, как и дедукцией, словно бы вступив с кем-то в соревнование. Обычно ничего хорошего из его «маскировки» не выходило. Чужим голосам мой работодатель подражать не умел, а змеиное покачивание головой всегда его выдавало. Однако в данном случае он выступил вполне недурно. Даже у Генри Ирвинга, играющего в «Колокольчиках», помнится, получился не такой страшный призрак.

— А этот шум? Который издавало привидение?

Профессор плотно сжал тонкие губы (такая у него своеобразная манера улыбаться), достал из кармана деревянную коробочку и крутанул вделанную в неё рукоятку. Пещера огласилась ужасающими завываниями. У меня даже зубы заныли.

— Вы же не думаете, что я расчленил Амати исключительно ради собственного удовольствия? Скрипка послужила для создания этого вот устройства.

Слава богу, звук наконец смолк.

— А не дешевле было бы, чёрт подери, просто погреметь цепями и постенать?

— Моран, это совсем не для ваших ушей. Вообще не для человеческих ушей.

— Мориарти, вы вдруг решили пообщаться с духами? Увлеклись спиритизмом? Не ожидал.

— Этот инструмент не имеет никакого отношения к призракам. Он предназначен для собак.

XIV

На Заповедник опустилась ночная мгла.

Венн остался в своём Логове. Это не он натравливал Красного Шака. А Сток платил лишь за убийство собаки. Так что с охряником-радикалом нам нечего было делить.