«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности

Подобно всем рекламщикам, Карневан не умел мыслить вне определенных алгоритмов. Мадам Неферт загипнотизировала посетителя. Тот вернется к ней – встревоженный, растерянный, не понимающий, что случилось, – и медиум объявит, что во всем виноваты призраки, а поймав клиента на крючок (как положено на первом этапе любой рекламной кампании), продемонстрирует свой товар.

Таково основное правило игры: первым делом создай спрос, а затем выставляй товар на продажу.

Да, все сходится. Карневан встал, закурил новую сигарету и надел пиджак. Поправляя перед зеркалом галстук, хорошенько рассмотрел свое лицо: вид совершенно здоровый, мышечные реакции в норме, глаза под контролем.

Оглушительно зазвонил телефон. Карневан снял трубку:

– Алло? Диана? Милая, как у тебя дела?

Несмотря на шантаж со стороны любовницы, Карневан предпочитал беседовать с ней в учтивом ключе, чтобы избежать ненужных осложнений, а посему заменил пришедший ему на ум эпитет словом «милая».

– Не могу, – наконец сказал он. – Вечером у меня важная встреча… Нет, погоди. Я тебе не отказываю. Сегодня же вышлю чек.

Объяснение оказалось удовлетворительным, и Карневан повесил трубку. Диана не знала, что он собирается жениться на Филлис, и неизвестно, как она воспримет эту новость. Филлис же, при ее роскошной фигуре, катастрофически глупа. Поначалу Карневан считал эту особенность весьма приятной, наслаждаясь иллюзорной властью в моменты их встреч. Теперь же глупость невесты может стать ощутимым неудобством.

Однако не стоит забегать вперед. Первым делом Неферт. Вернее, мадам Неферт. Губ Карневана коснулась кривая ухмылка. Куда ж без титула. Чтобы впечатлить клиента, перво-наперво определись с торговой маркой.

Он вывел машину из подземного гаража на парковую автостраду и направился к жилым районам, после чего свернул в сторону Колумбус-серкл, где мадам Неферт держала салон с безвкусной передней залой и несколькими комнатами, коих никто не видел, поскольку там, вероятно, хранилось оборудование для спиритических сеансов. О профессии хозяйки возвещал плакат на окне.

Поднявшись по ступеням, Карневан позвонил в звонок и вошел в салон. Свернул направо, протиснулся в приоткрытую дверь, после чего притворил ее и окинул взглядом задрапированные окна и торшеры по углам, заполнявшие комнату тусклым красноватым сиянием.

Ковер был сдвинут в сторону, на полу светились знаки, начерченные люминесцентным мелком. В центре пентаграммы стоял закопченный горшок. Больше ничего. Карневан с отвращением покачал головой: подобный реквизит способен впечатлить лишь самых легковерных гостей. Посетитель, однако, решил подыграть хозяйке салона и добраться до самых основ этого в высшей степени своеобразного рекламного трюка.

Отдернув занавеску, он увидел альков, где на жестком деревянном стуле сидела мадам Неферт. Она даже не потрудилась облачиться в маскарадные одежды. Красным мясистым лицом и свалявшимися волосами мадам Неферт напоминала уборщицу из комедии в стиле Бернарда Шоу. Свободный халат в цветочек был расстегнут, обнажая грязно-белую полоску объемистой груди.

Мадам Неферт, на чьей физиономии мерцал красный свет, взглянула на Карневана остекленевшими пустыми глазами:

– Призраки…

Казалось, она подавилась этим словом. В горле у нее заклокотало, все тело конвульсивно дернулось.

– Мадам Неферт, я хотел бы задать несколько вопросов, – сказал Карневан, сдержав улыбку.

Она не ответила. Наступила долгая тяжелая тишина. Через некоторое время Карневан осторожно двинулся к двери, но женщина не шевельнулась. Она играла свою роль на совесть.

Карневан оглянулся, увидел в закопченном горшке что-то белое и подступил ближе, желая понять, что ему демонстрируют. После чего громко рыгнул, сдержал сильнейший рвотный позыв и, прижав ко рту носовой платок, развернулся к мадам Неферт, но не нашел нужных слов. К нему вернулась ясность рассудка. Он сделал глубокий вдох, понимая, что созданное умелыми руками папье-маше едва не выбило его из эмоционального равновесия.

Тем временем мадам Неферт подалась вперед, прерывисто и сипло задышала, а Карневан почуял едва уловимый странный запах.

– Начали! – скомандовал кто-то.

Женщина неловко вскинула руку в непонятном жесте, и в тот же миг Карневан почувствовал, что в комнате есть кто-то еще. Развернувшись лицом к пентаграмме, он увидел, что в ее центре сидит съежившийся карлик. Сидит и рассматривает Карневана.