«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности

Они были врагами, эти далекие, манящие, таинственные звезды. Они будут завоеваны. Но победа дастся дорогой ценой.

«Уходит старое и уступает путь новому»[87], — подумал Дюбро.

Пневмомобиль остановился. Дюбро вышел в Нижнем Чикаго.

«Нужно рассказать шефу, — подумал он, ступая на Путь. — Хотя… наверное, он и сам уже додумался».

Но шеф не додумался. Не мог додуматься. Роберт Кэмерон слишком долго сражался, и его битва требовала огромного нервного напряжения.

Когда такое напряжение вдруг спадает с тебя, результат может быть опасен.

Шеф был крайне уязвим.

Уязвим для фантомов.

…Должно быть решение должно быть решение должно быть…

Хватит.

Он не желал останавливаться. Даже в этой зацикленной мысли он находил своего рода убежище от непосильного груза ответственности, который, впрочем, представлялся ему справедливым наказанием. Виновные должны быть покараны. Он должен быть покаран. Он, Кэмерон, — военный преступник, в сравнении с которым Риджли невинен, как танк или самолет. Нельзя останавливаться. Не важно, найдет Кэмерон решение или нет, останавливаться нельзя. У него долг перед живущими, а не перед неизвестным будущим.

Так ли? Так ли? Он не просил, чтобы на него взваливали эту ответственность. Но незнание законов не освобождает от ответственности. Справедливость… справедливость… «Если же правый глаз твой соблазняет тебя…»

«Если же правый глаз твой соблазняет тебя…»

Да, решение есть. Не лучшее, но единственное. Нужно лишь обернуться.

Он обернулся.

Его рука машинально закрыла окно.

Стекло не съежилось от его прикосновения. Металлическая рама осталась твердой и холодной, как и положено металлу. Контруравнение, эта защитная скорлупа, все еще закрывало Кэмерона от любых врагов. Он это знал. Даже если кто-то из недоброжелателей выжил, он не сможет достать Кэмерона переменными истинами.

Он знал, что находится позади. Почувствовал это некоторое время назад, когда, ничего не подозревая, потянулся к дверной ручке. Дотронувшись до нее, Кэмерон ощутил странную мягкость. Смотреть он не стал, просто отдернул руку и сел за стол.

Но теперь он решил посмотреть. Посмотреть, узнать и принять исход, означающий освобождение, отказ от тяжкой ноши, которую он не просил и которую не может больше нести.

Он обернулся.

В дверной ручке открылся голубой глаз и посмотрел на него.