Профессор, поправьте очки!

Прорабово лицо отразило явное сомнение в том, что представители акционеров явились по нужному адресу.

– -Уж не упомню, когда там работал.

– -Мы, собственно, по поводу, не совсем касающемуся вас,-поспешно сказал Сева.-Хотя, с другой стороны, именно вы могли бы оказать нам содействие.

– -Какое же содействие я могу оказать уважаемым акционерам? Ума не приложу.

– -Совет акционеров решил оказать помощь семье погибшего рабочего.

– -Иголкина,-нетерпеливо вставил профессор.

– -Разве его семье не оказали помощь?-удивился Фуфаев.

– -Что же, по-вашему: лишний раз позаботиться – слишком много будет?-с негодованием спросил профессор.

– -Отнюдь нет,-сказал Фуфаев.-Если ваш профсоюз…

– -Совет акционеров,-поправил Сева.

– -…если ваш совет одобрил, то ради бога. Так и передайте вашим акционерам: Фуфаев одобрил.

Профессор насупился, а Сева поблагодарил:

– -Большое спасибо, обязательно передадим. Но мы, собственно, вот что хотели бы… Говорят, вы хорошо знали погибшего, даже вроде как дружили…

Ему показалось, что усы нервно шевельнулись.

– -Да…-сказал Фуфаев и погладил свой великолепный череп.-Жаль, неплохой был парень… Но не очень, знаете ли, ладил с коллективом…

– -У нас легче полететь на Марс, чем пойти против коллектива,-понимающе заметил профессор.

– -…и детей я с ним не крестил,-подвел черту рассказчик.

– -Я понимаю,-уважительно сказал Сева.-Вы всё-таки прораб, а он… Но помочь связаться с семьей… телефончик у вас… где-нибудь…

– -А разве у вас в конторе этих сведений нет?-несказанно удивился Фуфаев.

Сева потупился.

– -Знаете, как бывает! Люди отлынивают, бумаги запущены…

– -Знаю,-с прискорбием сказал Фуфаев.

Его глаза заволокло раздумьями – очевидно, о людской необязательности.

– -Ну что же,-наконец сказал он,-миссия ваша весьма гуманитарна, не могу не откликнуться на благородный порыв.

Сева уже было открыл рот, но профессор опередил:

– -Мерси.

Лысый ласково улыбнулся ему и неожиданно ответил:

– -De rien.

Сева почувствовал смутное беспокойство. Он никогда не слышал о прорабах, говорящих по-французски. К тому же он не доверял людям лысым и с усами.

Профессор, наоборот, растаял.

– -Какой приятный сюрприз!-воскликнул он.-А говорят, у нас нет культуры! У меня возникла интересная идея, господин Фуфаев. Не могли бы вы рассказать о вашей благородной профессии в нашей подшефной школе?

– -Сначала телефон,-напомнил Сева.

– -Да,-согласился Фуфаев.

Он вынул из ящика стола записную книжку, стал листать страницы, нашел нужное место и кивнул Чикильдееву.

– -Записывайте.

В этот момент зазвонил телефон на столе самого прораба. Фуфаев снял трубку, не слушая, холодно сказал:

– -Я занят,-и опустил ее обратно.

"Иголкин Александр Александрович",-записал Сева вслед за прорабом и – номер телефона.

– -Ну, как моя идейка насчет школы? По-моему подходяще!-похвалил сам себя профессор, поигрывая пальцами, словно алкоголик перед праздничным столом.

Прораб Фуфаев задумчиво сощурился, отчего нижняя челюсть у него выехала несколько вперед, а рот приоткрылся, как у саркастической рыбы.

– -Вот что,-сказал он.- Мне тут нужно отдать кое-какие распоряжения рабочим… Пойдемте со мной, заодно покажу вам стройку. Замечательная, знаете ли стройка… до самой смерти не забудете. А потом поговорим.

Он поднялся, пошевелил окороками плечей и слегка приспустил молнию на куртке, придавая своему облику элегантную начальственность.

– -Идемте.

Сева и профессор подчинились.

– -Вот!-сказал Фуфаев, когда все трое спустились по звенящей, словно ксилофон, железной лесенке.-Перед вами великая симфония строительства, и я – один из ее скромных дирижеров.

Затем вслед за широкой прорабовой спиной Сева и профессор пошли навстречу плакату, где сверху крупно стояло:

КРАНОВЩИК!

ниже помельче:

без аттестованного стропальщика

а потом снова крупно:

НЕ РАБОТАЙ!

так что издалека читалось:

КРАНОВЩИК! НЕ РАБОТАЙ!

Под плакатом сидели несколько рабочих, жевали нехитрые коврижки и запивали их кефиром Bio Max.

– -Хватит рассиживаться!-сказал, проходя мимо них, Фуфаев.-Приготовьтесь раствор подавать.

– -Куда это?-спросил один из рабочих, как показалось Чикильдееву, несколько оторопело.

– -На восьмую секцию,-строго разъяснил прораб.

Троица отправилась дальше, и Фуфаев сокрушенно заметил:

– -До чего же ленив русский народ – иной раз прямо залюбуешься!

Вслед за Фуфаевым Сева и профессор взбежали по шаткому настилу и сквозь квадратную арку бетонной пещеры вошли в мрачный лабиринт, пахнущий терпкой сыростью мироздания. Легко перепрыгивая через мотки проволоки и пустые ящики, прораб увлекал своих спутников всё дальше.

– -Ну вот,-сказал он, вдруг остановившись перед каким-то провалом.-Так я и знал!

– -Что такое?-почти в один голос спросили Сева и профессор.

– -Сами полюбуйтесь,-предложил Фуфаев, галантно уступая им место у края.