Профессор риторики

Вот листья, и цветы, и плод на ветке спелый,

И сердце, всем биеньем преданное вам…

Не вздумайте терзать его рукою белой

И окажите честь простым моим дарам.

Это Верлен, и лучше нет ничего. Называется – «Green» [35] . Не так ли, Алиса Фокс? You, beautiful old vixen, wise and bold? [36]

Будь здоров. Ты не терзаешь моего сердца, нет. Это я его терзаю. И твое заодно. Прости.

21 июля 200?

Сегодня мы разбирали сарай. Приехал из Бубенцов Алексей с затуманенным взором, и мне удалось уговорить его сделать это – впервые за двадцать два или двадцать три года. Я и сама не понимаю, зачем просила о такой ерунде – так, по привычке. Это ведь мое последнее лето, я сюда уже не вернусь. Так что мне должно быть все равно. Но двадцать лет уговаривала – и вот. Согласился. От угрызений совести, наверное.

Сарай разбирался целый день, и видно было, что каждый год из двадцати трех оставил свой культурный слой в этом строении.

На самом дне, на полу, обнаружились гнезда крыс. Покинутые! И снова сжалось мое сердце. Гнездо крысы, послужившее жизни и опустелое, так же сиротливо, как брошенное птичье…