Профессор риторики

Передо мной было узкое устье Кривоарбатского переулка. Справа – стена Цоя. Страстные слова на неровных кирпичах. «Группа крови на рукаве»… Что-то о звезде по имени Солнце. Звезда еще светила, когда он погиб. А теперь в переулке всегда полумрак.

Слева – дом с рыцарями. Я стала замечать их высоко на карнизах – узких, серых, с серыми щитами и мечами – только когда сама достаточно вытянулась вверх. Маленькой я их просто не видела.

Внизу, под каменными рыцарями и грифонами, сквозь псевдоготические чугунные кованые решетки лился желтый свет витрин ювелирного магазина. Он притягивал меня неодолимо. Так в июне желтый абажур в покинутом мной дачном доме сквозь цветущие кусты жасмина и жимолости привлекал пядениц и медведиц, бражников и совок. И, как они, я не стала противиться.

Пристально, сосредоточенно я смотрела на сверкающие ряды украшений. Зачем? Не знаю. Мои глаза искали чего-то. Не глаза – душа.

Я прошла весь длинный магазин из зала в зал. Километры бриллиантов. Версты серебряных ложек. Опалы, изумруды и жемчуг – розовый, черный, голубоватый… Яхонты и сапфиры в сиянии драгоценных цветов и листьев… Я повернула и снова подошла к витрине напротив входа. Оттуда я начала поиски. Но в первый раз по привычке сразу же отошла, ведь там помещалось то, на что я никогда в жизни не смотрела. Да и зачем? Ведь это были обручальные кольца.

А они были не для меня. Не знаю, почему я так решила. Не решила – просто с детства откуда-то знала. Что есть вещи не для меня. Вот и это.

Так и вышло. Алексею в голову не пришло, что нужны какие-то кольца. Вернее, пришло ему в голову другое – что нет, вовсе не нужны. Не могла же я просить? Нет, не могла. Если просишь, все теряет смысл. Навсегда.

Верно, до сих пор, вот до этой минуты у меня все же была надежда. Что кто-то полюбит меня так, что захочет не только на мне жениться – венчаться. Странная надежда в моем возрасте. Странная надежда для профессора. Да еще риторики. Несбыточная мечта. И не сбывшаяся.

И, смотря на ряды золотых колец – совершенноокруглых и бестрепетно истинных, таких, какие я видела на руках продавщиц и уборщиц, секретарш и лаборанток, министров и бизнесменов, – я поняла, что мне нужно.

Я подозвала тонкую женщину в черном, и она рукой судьбы – рукой, на пальце которой золотился простой гладкий обруч, – подала мне мое собственное обручальное кольцо. Самое маленькое, какое было в магазине, на мизинец. Так я решила.