Профессорская дочка

На улице Вадим поблагодарил Аду за вечер и нас обеих за компанию – Вадим очень хорошо воспитан. Попрощался и ушел с Оксаной. Я махала им вслед и улыбалась. Надеюсь, это была улыбка «желаю хорошо провести время», а не улыбка «ой, а как же я, я?!!». И мы с Адой еще немного постояли у театра одни, то есть вдвоем.

– А я-то ему, а он… – разочарованно сказала Ада. – X… ему теперь, а не фрикадельки. Пусть тогда отдает деньги за истраченный билет!

И мы пошли домой.

Мы шли по Фонтанке, Ада злилась и все хотела потребовать у Вадима деньги за билет, но не знала сколько, ведь билеты ей подарили. Ей было обидно – она думала, что мы все вместе пойдем куда-нибудь поужинать или в клуб с Оксаной.

Мне тоже было обидно. Только мне всегда стыдно показать, что я обиделась. Нужно мне было все-таки взять в театр шпагу Николая Второго. Я могла бы сказать Оксане: «Неприлично приглашать в клуб только одного человека из компании без меня и без Ады! Я вызываю вас на дуэль!» – и ткнуть ее шпагой как следует.

Утешала Аду, убеждала, что другие люди не могут нести ответственности за наши личные планы и надежды. Что Оксана, наверное, VTP, вот мы и уступили ей Вадима. Что VIP – это такой человек, которому все уступают самое лучшее, не только мы.

– Знаешь что? По-моему, она его узнала. Может, он тоже VIP? – сказала Ада и застенчиво добавила: – Ты как думаешь, сколько будет стоить мне тоже стать VIPOM, а?

На самом деле все это было печально – как будто девочки все вместе куда-то пошли, а меня не взяли. Интересно, как там Вадиму на вечеринке с VIP-гостями?

На самом деле взрослому достойному человеку стыдно из-за этого горевать – подумаешь, девочки меня не взяли…

Оксана – VIP. Светская женщина, светский лев… Интересно, почему говорят «светский лев» и никогда не говорят «светский тигр», «светский хорек» или, к примеру, «светский пудель»?

Дело Дня. Зато у меня сложился план новой книжки: детектив Вадим изменил красавице Мари со светским львом.

Название книжки будет такое – «Лев зимой».

Кажется, ее уже кто-то написал… Кажется, уже есть такая пьеса – про Элеонору Аквитанскую, мать Ричарда Львиное Сердце… И фильм, кажется, уже есть.

Но ничего, это рабочее название, к тому же в мире царит постмодернизм, а значит, всем можно списывать друг у друга названия.

Окончательное название будет – «Светский лев зимой».

Вадим

Вечеринка на четыре с минусом. Оксана на четыре с плюсом. Болит голова.

В театре получилось неловко… Они ждали, что я их куда-нибудь приглашу, хотя бы выпить кофе на углу. Ладно, не важно.

Странное ощущение: как будто Маша существует только в одном интерьере – на своей кухне, посреди своих книг и картинок, и фотографий.

Болит голова.

У Оксаны на левой груди родинка, из родинки торчит волосок. Странные они, эти барышни, – всюду эпиляция, и вдруг волосок. Болит голова.

Тоже вторник, на следующей неделе

Вадим пришел в свое обычное время. Но не один, а с Оксаной.

– Оксана очень приятная, правда? – лицемерно спросила я. Вернее, не совсем так. Я только хотела лицемерно спросить, но не спросила – неприлично демонстрировать свою ревность, к тому же она ни разу не выходила из кухни.

А если бы я спросила, он мог бы сказать:

– Нет, что Вы, она: противная, у нее оттопыренные уши, грубые черты лица, широкая челюсть, злой нос. Но нет.

Мы пили кофе, Оксана с Вадимом разговаривали ни о чем, я наблюдала за ними, как настоящий писатель, – настоящие писатели радуются, когда к ним на кухню приходят Вадим с Оксаной, они тогда наблюдают жизнь, не выходя на улицу. Мои наблюдения:

1. Как будто на моей кухне снимается реклама: два персонажа, мужчина и женщина, красивые, модные, улыбаются, пьют кофе. Это Вадим с Оксаной.

Я в этой рекламе – третий персонаж, который ласково на них смотрит. Может быть, бабушка, может быть, свекровь.

2. Вадим был не такой, как обычно. А что, если это он со мной не такой, как обычно, а сейчас как раз такой?

Слегка возбужденный, разговаривает ни о чем, ухаживает за Оксаной, наливает кофе, прикуривает ей сигарету? Я сама налила себе кофе и сама прикурила сигарету.

Опять постоянно разговаривает по телефону бархатным голосом и говорит всем «дорогой», «переговоры», «тендер» и др. слова.

3. Оксана была не такая, как с Ильей. Беседовала, улыбалась, делала глупые замечания.

И мне улыбалась, как будто она кобра и хочет меня загипнотизировать и съесть, раз уж нельзя меня просто съесть.

Вот так мы сидели-сидели, снимались в рекламе, и вдруг я почувствовала между ними что-то такое… Как будто реклама уже закончилась и бабушке пора домой. Или свекрови тоже пора домой.