Профессорская дружка

— Предложат выкупить. В общем, попытаются сделать как лучше… — Следующее «но» маг не обозначил, оборвал себя на полуслове и остановился, тревожно вглядываясь в туман. Туда, где уже виднелись шпили академии и горящие фонари подъездных аллей.

— Что случилось? — спросила обеспокоенно, потому что таким я его еще не видела. Черты лица заострились, глаза стали глубже и темнее, губы пропали в кривой линии рта, а скулы выступили неестественными углами.

— Тш-ш-ш! — Огневик отцепил мою руку от своего локтя и, на пальцах показав: «Жди здесь», растворился в воздухе.

Я лишь улыбнулась, уверенно полагая, что мне с недавних пор бояться больше нечего и некого. Сегодня, сделав первую запись в магсете, подаренном родителями Дейра, я с удивлением отметила, что мотыльки, проверяющие мою почту, уже не сгорают, никто более не пытается навредить мне или обсмеять, и даже ярые почитательницы стихийника дорогу более не заступают. Опасаются, и правильно делают. В целом жизнь налаживается не только у меня, но и у окружающих, и это замечательно!

Его Величество Дворецкий появился через несколько минут, хмурый и немного всклокоченный.

— И кого ты в тумане выловил?

— Выловить не получилось, но я спугнул наблюдателя, — ответил Ганс, беря меня за руку.

— Думаешь, люди Гадарта?

— Трудно сказать… Либо он перестал экономить на наемниках, либо это уже мои.

Кто мои — не пояснил, довел до ворот академии и, пожелав хорошего дня, отпустил со словами: «Будь осторожна и внимательна».

— Всенепременно, — указала на сумку и повторила его слова, — со мной лучшая королевская охрана.

Этот день прошел замечательно, а за ним и следующие два пролетели незаметно. Наверное, потому что на лекциях все было тихо и гладко, а после них мы с Ксилом закрывались в кабинете Дейра и проводили расчеты сложной формулы. Долго и упорно пересчитывая и вычищая ошибку первого опыта, мы добились того, что прибор фиксировал теперь лишь прикосновения к теплым поверхностям и отражал его звуком. Несомненно, это был хороший результат, правда, недостаточный. Заклинание не видело разницы между рукой василиска и плитами камина, а потому я направилась к девятому за помощью.

Где искать стихийника в субботу в начале одиннадцатого ночи, мне было известно — в лаборатории. Однако он нашелся отнюдь не там, а в спальне, быстро собирающимся на какое-то явно закрытое мероприятие. Я вспомнила о его желании поехать к родным и приуныла, они все уже знают, что я криба, и пусть все еще хорошо относятся ко мне, но уж точно не принимают за свою…

— Ты к родителям? — спросила тихо, совсем позабыв о цели своего визита.

— Нет, но я нашел веский повод, чтобы в эти выходные их не навещать, — ответил Дейр, оправляя на себе темно-зеленый пиджак вместо привычного сюртука, и подтянул сложный узел шейного платка.

В белой рубашке, черном жилете и таких же брюках стихийник смотрелся строго и в то же время броско. Его голубые глаза отливали сталью, светлые волосы — платиной, а улыбка разила наповал. Дерзкая, нахальная, приправленная капелькой иронии и самодовольства. Сейчас я бы призналась не только себе, но и ему, что готова любоваться девятым открыто, однако меня задели его слова о родителях.

— Но ты сам хотел!.. — удивленно возмутилась я.

— Не хотел, был обязан, но вовремя нашел предлог, — поправил он и улыбнулся.

— Какой?

— Ты и твое нездоровье! — хмыкнул мой маг-опекун и просительно прошептал: — Рэш, поболей сегодня ради меня.

— Как? Но, Дейр, я здорова, — уверенно прошла в глубь комнаты и заставила его посмотреть на себя, — а даже если бы таковой не была… они… Они, — слова давались с трудом, и все же я их произнесла: — Твои родители уже знают, на каком я здесь положении.

— Но это еще не значит, что они изменят свое отношение к тебе. К тому же моя мама может воспринять нашу уловку как знак свыше и продолжить играть. — Стихийник взял меня за плечи, мягко их сжал. — Поэтому я ответственно заявляю, что тебе сегодня плохо.

И проказливо подмигнул, так, словно бы подобное хулиганство ему не впервой. Невольно задалась вопросом:

— Девятый, а сколько мероприятий ты по моей «вине» уже пропустил?

— Ну, на мое счастье… — и к неудовольствию остальных, подумала я, — мне досталась весьма слабая и крайне капризная невеста. — Его руки скользят с моих плеч вниз и, огладив локотки, спускаются к запястьям. — Чуть кашлянет, и я боюсь от нее отойти.

— А вот это гнусная ложь, — заявила надменно и хотела руки свои из его пальцев вырвать.

— Отнюдь, — парировал стихийник, прижав мои ладони к своей груди, и заверил вдохновенно: — Кашель — предвестник температуры, температура — первая ступень к лихорадке, лихорадка — начальная стадия бессознательного состояния, которое в твоем случае выливается либо в метель, либо в семичасовой кокон, либо в воронку Кервея, — сверкнул он недобрым взглядом: — Так что да, я действительно боюсь…

Аккуратно освободила руки и отошла, думая о том, что его родители уже пригласили на день Весеннего Солнцестояния, так что отказаться не удастся. Поэтому сейчас я улыбнулась, соглашаясь ему подыграть:

— Хорошо, сегодня, так и быть, я поболею, но…