Профессорская дружка

– Лесски его сам забрал, оставив меня стоять истуканом посредине комнаты. – Голос досадно сел, когда я вспомнила о своей обиде.

– И как же у него это получилось? – Эсмира подмигнула мне: – Связал?

– Нет.

– Использовал заклинание? – предположила очаровательно улыбающаяся Ливи.

– Тоже нет.

Взбрык наконец-то изволил забраться в сумку и даже самостоятельно ее застегнул. И девочки в один голос возмутились:

– Рэш, не томи! Что у вас произошло?

– Дейр повел себя нагло, дерзко, губы до сих пор болят… – Сказала лишнее, смутилась от их загоревшихся взглядов и решительно пресекла дальнейшие расспросы на эту тему: – И я не хочу вспоминать об этом!

Признавшись в подобном, ожидать можно было сочувствия, поддержки, в крайнем случае мягкого подтрунивания, но никак не смеха, которым они разразились.

– А говорила, что в романе нет и пары строчек!

– Я рада, что повеселила вас.

Поцеловала обеих смеющихся и уверенно направилась к ближайшей двери, чтобы создать переход. А сзади все это время слышались их судорожные вздохи и едва сдерживаемые смешки.

Вернувшись домой, я первым делом переоделась, умылась и досчитала до пятидесяти, успокаивая сердца стук, и только после этого призвала вечнозеленого питомца к ответу. Выудила его из сумки и поставила на подоконник, еще раз убедившись, что солнечный свет ему не вредит:

– Итак, куда ты спрятал талисман?

Он ожидаемо развел в стороны лапки-побеги и покачал листом – знать не знает ни о каком артефакте.

– Кишмиш, не ври мне! – Он лапки сложил над сердцевиной, точь-в-точь как человек, но не ответил. – Сдам Дейру.

Угроза подействовала. Пятилап расстроенно пнул перо, лежащее на моем столе, и сердито зашелестел потом затрясся, сморщил главный лист и зашелестел явно что-то обидное, а затем и обвинительное, выговаривая мне.

С трудом удержала смех, когда он закончил двухминутную речь и встряхнулся, явно показывая, что разговор завершен и он ни слова более не скажет.

– И ты думаешь, что я хоть что-то поняла?

Кишмиш возмущенно подпрыгнул, дернул главным листом и, кажется, скуксился: а как еще назвать состояние, в котором он свернулся в плотный деревянный шар и спрятал все листики.

– Не обижайся, – взяла в руки шарообразного взбрыка и погладила его. – Вот такая непонятливая я, признаю, и хочу напомнить, что тебя об этом предупреждали.

Он подпрыгнул в моих руках и попытался сбежать. Но уже через минуту уговоров сдался и начал объяснять. Нет, не пером по бумаге, а собственными побегами изобразил на столе рисованную историю. И началась она с появления профессора Гову и моего исчезновения из аудитории, к слову, чтобы понятно было, кто здесь я: к тонкому человечку вечнозеленый листиком добавил «юбочку». Итак, человечек с юбочкой исчез, кроха пятилап мучился неизвестностью в моей сумке, и, если я правильно поняла, он несколько раз облез и даже листву сбросил. А когда подопечная наконец-то появилась, взбрык с ужасом понял, что она, то есть я, энергетически пуста. Изобразил это дрожью, в процессе один из крохотных листиков с него упал, и именно его Кишмиш использовал как артефакт, который скатился с человечка в юбочке и был незаметно подобран моим верным защитником.

Далее он побегами изобразил крупного человечка, Клифорда, который подобрал меня, сумку, вечнозеленого и передал нас более худому. Судя по дерганым движениям последнего, Дейр, а это был именно он, весьма за меня волновался и не успокоился, пока не раздел, не уложил на кровать и не…

Всевышний!

Судорожно сглотнула, твердо пообещав себе, что с этого дня я в его присутствии без сознания больше не останусь, чтобы девятый более не смел меня раздевать и целовать. Бесстыдник! За возмущением упустила в рассказе взбрыка момент появления саламандры в моей комнате и решение Кишмиша присвоить артефакт. Очнулась, когда вечнозеленый уже обрисовал, как выдворяет из аудитории человечка с множеством сучков – Норго.

– И куда ты спрятал артефакт? – спросила со вздохом.

Кишмиш отклонил главный лист и продемонстрировал свою сердцевину, где в голубоватой кристаллизовавшейся влаге застыл простой оберег с непростыми свойствами.

– А знаешь, – я улыбнулась, – будет лучше, если ты оставишь этот артефакт себе, но на солнечный свет выбираться станешь исключительно в моем присутствии. В противном случае девятый обо всем догадается и сам его заберет. Договорились?

Пятилап вскинул лист, оценил мой боевой настрой и тут же согласился.

– Вот и славно.

Я позволила себе радоваться такому стечению обстоятельств, а потому непрестанно улыбалась. Вернее сказать, давила лукавую улыбку и в прищуре прятала искрящийся радостью взгляд.

За ужином стихийник на меня не смотрел ровно до тех пор, пока в столовой не объявился довольный жизнью Ганс.

– А вот и голуби, – просиял он своей улыбкой-молнией и скинул промокший плащ. – Ирэн довольна жизнью, Дейр удручен… Сдается мне, она опять пробралась в твою лабораторию, устроила ловушку или заставила дать брачный обет, – шкодливо ухмыльнулся Его Величество Дворецкий и быстро просушил свою одежду маг-потоками.

– Еще нет, – пропела я, уводя взгляд от вскинувшегося девятого.