Профессорская служка

— А теперь согласитесь, что я в глазах правосудия, как ваш лю… ну, вы поняли, — отмахнулся он и продолжил: — В подтверждение искренности своих чувств и помыслов был просто обязан стать вашим маг-опекуном.

— Почему?

— Как вы знаете, человек, наделенный данным статусом, головой отвечает за ваш резерв и не имеет права им распоряжаться. В случае смерти опекуна энергетический запас опекаемой становится неприкосновенен.

Свобода… Окончательная свобода от произвола и навязанных обязательств. Я наяву увидела, как вдребезги разбиваются все мои опасения, страхи и тревоги. И даже если я опять начну скитаться по правообладателям, барон Кервас уже не будет заинтересован во мне как в доноре энергии. Наоборот, он приложит все усилия, чтобы освободить меня от криб-срока и, соответственно, освободиться самому. А папенька более не посмеет ни в один из договоров внести пункт о моем опустошении.

Свобода!

— Какое красивое и необыкновенно яркое чувство! — прошептала, опасно кренясь вправо.

— Вижу, — хмыкнул девятый, вновь хватая меня за плечи. — Вы от счастья земли не чувствуете под ногами и намереваетесь ощутить ее всем телом. А ну-ка, вдохните поглубже… А теперь выдохните. Как самочувствие? — прищурился лукаво. — Хочется чего-нибудь?

Прислушалась к себе и ответила как на духу:

— Петь… и прыгать! А еще полетать над Ридмейрой, оглашая округу счастливыми криками. И салют устроить! Или нет… хрустальный дождь и радугу. Огромную!

— Ночью? — спросил Дейр с сомнением и почему-то ощупал мой лоб, заглянул подозрительно в мои глаза.

— Да! — Я схватила его за руки, закружила: — Если к призыву добавить заклинание Эйхор и щепотку алмазной пыли, должно получиться! А с моим усилителем мы сделаем радужный мост через всю столицу. Перешагнем ее и…

— Так, стоп! — Тихий окрик, и меня опять прижали к мужской груди. — Я очень рад, что вы очнулись, но меня пугает ваша стихийная натура и масштаб всплесков. — И не дав мне поклясться, что мы лишь чуть-чуть пошалим, профессор продолжил серьезным голосом: — Да, как криба вы теперь в полной безопасности, но как моя лю… кхм, вы в полной… небезопасности.

— К Всенижнему! — ответила я в его шейный платок и отстранилась, чтобы заглянуть в лицо стихийника. — Более чем уверена, что все нападения были спланированы вашими оскорбленными пассиями.

— Частично вы правы, — ухмыльнулся он, — а частично нет.

— То есть оскорбленным помогали дамы, которые обидеться еще не успели? — протянула ехидно.

Но Дейр вновь заговорил серьезным тоном:

— Ирэн, предвидя все сложности, я склонен аннулировать ваш криб-срок и освободить от должности служки.

— Не надо! — воскликнула, схватив мага за грудки. На что девятый вопросительно вскинул брови, и мне пришлось пояснить: — Пусть Норвилл помучается хотя бы год. А лучше два!

Он думал, долго, нудно, обстоятельно, чтобы по истечении десяти минут согласиться с сокрушенным видом:

— Ладно, договорились, — и протяжно зевнул, прикрывая рот ладошкой. — А теперь предлагаю вернуться в лабораторию. Я там портал устроил и буду вас из спальни наблюдать.

— К-куда? — Он повторил все с самым серьезным видом, и моя первоначальная радость сменилась изумлением: — Откуда вы меня наблюдать собираетесь, из спальни? А меня в лабораторию на кушетку?

— Ну… — хитро прищурился, — либо так, либо я ложусь на вашей кровати.

— Вы хотели сказать, в моей комнате.

— Хотел, но так как у вас здесь всего одна кровать, то я сразу же внес уточнение.

С удивлением отметила нахальную улыбку, которая так и норовила расплыться на лице стихийника. Так это очередная шутка или серьезный вопрос? Наверное, первое, а может быть, и второе.

— Лучше бы внесли ту кушетку, что стоит в лаборатории, — парировала я.

— В таком случае вам не стоило кидаться в меня предметами обстановки, — отчеканил профессор, — я выдохся.

— А зачем вы нервировали меня недосказанностью и новой навязанной ролью?

— И в мыслях не было. Но, во-первых, вы сами отказались пить успокаивающий состав, а во-вторых, роль была не столь нова, чтобы волноваться. По итогам всего вышесказанного сообщаю: если вам так нужна кушетка, вы можете ее принести, а я ложусь на кровать.

Хлопок — и гаснущий в комнате свет позволяет рассмотреть лишь широкую улыбку правообладателя, который уверенными движениями начинает разоблачаться. Шуршание одежды, шорох одеяла, довольный вздох, его, не мой, и слова:

— Если передумаете спать на кушетке, то так и быть, вторая половина постели ваша. Я сегодня милостив.

Некоторое время я стояла в недоумении, глядя на свою кровать и занятую девятым половину. Накрыло странное ощущение дежавю и осмысление того, что ситуация не изменится, даже если я буду кричать и настаивать. А потому я без слов направилась в гардеробную, а затем и в ванную комнату. Думала тщательно помыться после недельного сна, но вернулась не через час, а через минуту и разбудила девятого.

— Дейр, а кто меня одевал, кормил, причесывал и…

— Горничные.

— А какой сегодня день недели?

— Вторник уже, — вздохнул протяжно и спросил с зевком: — Ирэн, а может, все же спать?