Профиль незнакомца

— Многие люди умирают лежа на животе, Раузер, — ответила я и повернулась к окну. И, надо сказать, вовремя: огромные плавники на Симфонической башне светились, как нечто из «Звездных войн». — Многие получают ножевые ранения и укусы. Это не делает их смерть делом рук Уишбоуна. И это еще не значит, что это Дэвид.

Через несколько минут Раузер загнал «Краун Вик» на долговременную стоянку дорогого отеля недалеко от Пьемонт-авеню в Бакхеде. Прямо перед собой мы увидели скопление полицейских машин и карет «скорой помощи», синие и красные огни. Полицейские уже огораживали место преступления лентой и отбивались от прибывающих репортеров и растущей на глазах толпы зевак. Подъезжали автомобили без опознавательных знаков, «Краун Вики» разных оттенков и в разном состоянии — члены оперативной группы. Раузер вручил мне пару хирургических перчаток из чемоданчика, лежавшего на заднем сиденье, и я последовала за ним через парковку мимо полудюжины полицейских машин с включенными мигалками. Я видела, как он перебросился парой слов с несколькими детективами. В душе Раузер оставался копом. Судя по его воспоминаниям и рассказам это было для него самое счастливое время. Он скучал по ощущению песка в ботинках и каждое утро по-прежнему думал о том, что надевает штатское, хотя проработал в отделе расследования убийств уже двенадцать лет.

Мы миновали толпу у огороженного лентой входа.

— Кто-нибудь ведет съемку? — спросила я.

Раузер кивнул.

— Когда поступил звонок, Уильямс и Балаки были в этом районе и тотчас начали действовать. Будем надеяться, что этот тип любит околачиваться поблизости. Многие из них обычно так и поступают.

Внезапно я ощутила неприятный холодок. Волоски на моих руках встали дыбом. Я оглянулась на толпу. Что-то там в ответ посмотрело на меня. Я чувствовала это и старалась не терять надежды. Элементы почерка убийцы, вещдоки, следы от применения инструментов преступления, характер нанесения ран — все это подскажет нам, имеем ли мы дело с еще одним убийством, совершенным Уишбоуном.

В фойе сгрудились проживавшие в отеле гости. Начальница ночной смены из последних сил старалась поддерживать среди бури домыслов некое подобие порядка. На заднем плане постоянно слышалось слабое звяканье коммутатора, растерянная портье стояла без дела и пялилась на конторку. Рядом с ней с раскрытым блокнотом в руке стоял детектив Брит Уильямс, но она не разговаривала и не смотрела на него. Лицо ее было серым, взгляд отсутствующим. Я хорошо знала этот взгляд. Я поняла: это она нашла тело, и она больше никогда не будет прежней, никогда не откроет темную дверь, не вспомнив про случившееся. Я подумала про Тима Кото, как тот нашел свою мать зарезанной и избитой рядом с плитой, на которой она готовила ему еду. Кто сейчас заботится о нем? Портье ночной смены разрыдалась. Убийство навсегда разрушает всех на своем пути.

Более тридцати лет назад я сидела на старом кафельном полу, глядя, как кровь моих бабушки и дедушки вытекает из них и собирается в лужу вокруг меня. До этого момента я почти не помню их или что-то еще. Это все равно что родиться на месте преступления в пять лет. Я играла за столом, когда услышала, как открылась дверь и раздались сердитые голоса.

Где деньги, старикан? Дай нам эти гребаные деньги! В тот день дедушка крепко прижал ладонь к моей макушке и прижал ее к полу, чтобы я не вздумала поднять голову и лишиться ее. Когда он упал рядом со мной, а потом очередной выстрел свалил мою бабушку, я не издала ни звука. В покорном молчании глядя, как кровь пропитывает мою одежду и бледно-розовые туфли, которые были на мне в тот день.

Теперь улицу освещал свет софитов телевизионщиков, репортеры говорили в камеры на фоне отеля и обтянутого полицейской лентой места преступления. Полицейские в форме не давали им приблизиться к месту преступления. Уже пошли слухи, что очередное убийство — дело рук Уишбоуна, и казалось, что все, кто находился по ту сторону ограждения, прижимали к уху телефон.

— Это тот урод, который строчил в газеты, — сказал кто-то в свой мобильник. Мы с Раузером быстро переглянулись. Он закусил губу.

Мы прошли за одним из копов через парковку и миновали несколько зданий. Полицейские в форме и в штатском умолкали, когда мы проходили мимо них, направляясь к корпусу G, «люкс» № 351.

Раузер отдал строгий приказ, что никто не должен уведомлять офис судмедэксперта до тех пор, пока место преступления не будет должным образом изучено. Я не сомневалась: из-за этого разверзнется ад. У него и раньше случались споры с судмедэкспертом по поводу юрисдикции и процедуры, но сохранить место преступления и любые улики, оставшиеся на теле, было крайне важно, прежде чем оно будет передано в морг.

Мы стояли снаружи у двери, пока первый полицейский вводил нас в курс дела. Он следовал инструкциям Раузера до последней буквы. Никого, даже раздраженного следователя, внутрь не пустили. Все, кто хоть как-то контактировал с местом преступления, были задержаны и теперь с несчастным видом ждали своей очереди на допрос.