Профиль незнакомца

Вот почему убийца сделал все возможное, чтобы устранить меня от расследования дела Уишбоуна, — запятнал мою репутацию, публично поставил меня и управление полиции в дурацкое положение, напугал меня, ослабил гайки на моей шине и прислал розы. Не поэтому ли Чарли пытался залезть в мой компьютер? Чтобы узнать, есть ли у меня записи о ходе расследования, и выяснить, был ли он подозреваемым? Мой пульс участился. В мозгу распахнулось крошечное оконце, и я прыгнула в него.

Неужели Чарли способен на такой обман, который требуется, чтобы так долго избегать внимания правоохранительных органов? Чтобы быть успешным, серийный преступник должен уметь полностью отмежеваться от своего агрессивного «я» и вести внешне безобидную жизнь. Сегодня я впервые увидела в Чарли жестокость. Я увидела его глаза. Я увидела в них садистское удовольствие, но его внезапная импульсивность не соответствовала профилю организованного убийцы, который я составляла. И я не могла представить себе, чтобы убийца выбрал для себя образ жизни и внешний вид Чарли. Я видела его тщеславным. Он наверняка хотел казаться образованным, успешным. Это был не Чарли — тот вызывал сочувствие. Но я также знала: следователь никогда не должен пытаться повлиять на ход расследования, чтобы доказать какую-то свою теорию. Так поступил бы Доббс. Я же должна быть открыта для любых версий — какими бы те ни были и нравились они мне или нет.

Я воспользовалась моментом, чтобы пересмотреть растущий список вещей, которые обретали смысл. Чарли с помощью уловки получил доступ к моему компьютеру. Он мог отправить по электронной почте мою историю в письмах и документах за последние несколько лет самому себе и собрать достаточно информации, чтобы побудить журналиста продолжить расследование. Он был подходящего роста — угол колото-резаных ран в каждом случае указывал на рост убийцы примерно в пять футов и десять дюймов. Он хвастался своим умением обращаться с рыбацким ножом; тот наверняка зазубренный и примерно той же длины. Я видела, как он с удивительной ловкостью резал инжир, и это при обычно свойственной ему неуклюжести. Нож и хвастовство. Все сходится. Люди доверяли Чарли.

Он обладал неограниченной свободой, в том числе свободой передвижения. Кто обращает внимание на парня с поврежденным мозгом, который целый день крутит педали по городу? Все и никто. Я подумала про Уильяма Лабрека, про скалку, про его разбитое лицо, пятно крови под головой, вспомнила характеристики края этого пятна. Его кровь уже начала реагировать на внешнюю среду. Происходило отделение сыворотки, хотя тело еще не остыло. Такие вещи врезаются в память. Мог ли Чарли убить Лабрека, причем с такой яростью? Почему? Заметил ли он синяк, который оставил на моем запястье Лабрек, или прочел мои заметки об инциденте в церкви, когда я вручала Лабреку судебный запрет? Я знала: подобное событие — ощущение, что с объектом вашей любви дурно обошлись — способно спровоцировать человека, страдающего любовной одержимостью, на насилие. Неужели произошло именно это? Неужели влюбленность Чарли в меня имеет свою темную сторону? Да, сегодня я увидела в Чарли нечто такое, о существовании чего не подозревала, — жестокость и ревность. Но даже если он убил Лабрека, мог ли он убить и всех остальных? Почему? Подошла ли я слишком близко, чтобы увидеть мотив? Я задумалась об агрессии, которую Чарли проявил по отношению ко мне сегодня, о его мобильности как велокурьера, о его незаметности, о его регулярных визитах в здание суда. Он не смог бы сделать на велосипеде то, что сделал Уишбоун, — территория была слишком обширной. Убийство не ограничивалось центральной частью города. Может, Чарли где-то прячет машину?

Одна мысль заставила меня резко затормозить. У Чарли якобы имелось образование. Не то инженерное, не то какое-то научное. У него когда-то был хорошо функционирующий мозг. У него была карьера, семья. Пока несчастный случай не изменил навсегда его жизнь. И после этого? Был ли подан иск против компании, грузовик которой едва не убил его? Что если это и есть связь Чарли с системой правосудия? Что если с ним нехорошо обошлись и он ненавидит тех, кто преуспел в этой системе? Мог ли Чарли Рэмси, чувак, который крадет анютины глазки лишь для того, чтобы увидеть мою улыбку, действительно быть убийцей?

Я закрыла глаза. Горло саднило. Я вспомнила, как Нил сказал: «Я тут кое-что проверил, и да, есть кое-что, на что тебе следует взглянуть. Сейчас отправлю».

Я вытащила ноутбук и начала открывать ссылки и вложения, присланные мне Нилом по электронной почте. Уже первая как будто протянула руку и схватила меня за горло.