Профилактика

Но в голову лезло почему-то совсем другое.

Вот он, момент истины, думал я, стиснув зубы от ненависти и отвращения к себе. Если Круговерть была задумана как средство твоего перевоспитания, то лучше проверки на гуманизм придумать нельзя. Видимо, именно сейчас в приступе благородного снисхождения я должен простить этого мерзавца и отпустить на все четыре стороны. Те, кто организовал чудо, все правильно рассчитали. Они знали, что я не смогу убить этого мерзавца.

— Поехали, — сказал я чужим голосом, когда грузовики справа и слева от нас тронулись, а он замешкался, потому что глядел в зеркало заднего вида — наверное, проверял, нет ли за нами слежки.

Мотор «Фольксвагена» взвыл, и мы понеслись, обгоняя попутные машины. Краем глаза я следил за спидометром.

60... 80... 90...

Пожалуй, достаточно. Жаль, что я могу не увидеть, чем это все закончится.

Сбоку промелькнул указатель поворота с надписью «Улица Силикатная».

Впереди, у обочины дороги, стоял белый «Форд» с «мигалкой» на крыше и синей надписью на дверцах: «Инспекция дорожного движения». Инспектор стоял спиной к нам, поглощенный проверкой документов у водителя красных «Жигулей».

Упершись ногами в дверцу, я вцепился в руль и резко рванул его на себя, вправо.

Человек за рулем что-то завопил и ударил по тормозам, но было уже поздно.

С хрустом железа и стекла наша машина ракетой ударила в «Форд», и сильнейший удар бросил меня головой в лобовое стекло.

Глава 18

— Здорово, цирюльник, — сказал смутно знакомый мужской голос в трубке «мобильника».

— Здорово, — в тон говорящему ответил я.

— Есть работа, — лаконично сообщил голос.

Ну, наконец-то, подумал я. С утра парюсь над вопросом, чем я в этом мире занимаюсь, и до сих пор ответа не получил.

Мало того, что сегодня проснулся я в гостинице, причем не в каком-нибудь «Национале», а в двухзвездочном «Золотом колосе», так еще и оказалось, что зовут меня тут Стрельников Виктор Михайлович, в графе «Профессия» регистрационной анкеты указано «самодеятельное творчество», в паспорте год рождения — не мой, а вместо штампа с адресом постоянного жительства подклеен листок о временной регистрации по наверняка не существующему адресу, потому что не представляю я, что где-то в Валдайской (??) области может иметься село под названием Черт-на-Куличках.

Вещи у меня оказались тоже какими-то анонимными. Стандартный набор одинокого мужика — не то командированного, не то выгнанного из дома стервой-женой. По барахлу мне удалось определить лишь то, что я люблю носить солнцезащитные очки и бриться опасной бритвой: очков разных форм и типов в моем чемоданчике оказалось с десяток, а бритв — аж четыре штуки.

Был еще мобильник, и я потратил полчаса на его изучение, но ни один из номеров (тоже первый раз с ними сталкиваюсь), зафиксированных в его памяти, почему-то не отвечал.

Пришлось пойти шляться по городу. К счастью, деньги у гражданина Стрельникова имелись — правда, почему-то долларами, тощая пачечка сотенных купюр, перетянутая аптечной резинкой.

Этот звонок меня достал, когда я сидел в одном кафе на Тверской, беззаботно потягивая холодное пиво и разглядывая осенний пейзаж за окном.

— Какая работа? — спросил я.

— Как всегда, — откликнулся голос. — Инструмент надеюсь, с тобой?

— Смотря что ты имеешь в виду, — осторожно сказал я.

— Ладно, это твои проблемы, — заявил голос. — В конце концов, купишь в любой галантерее... Короче, так. Есть один человечек, которого надо побрить. Работа не сложная, но оплата — по высшему тарифу. Сделаешь?

Так вот для чего мне нужны бритвы, подумал я. Хм, вот уж не думал, что в наше время существует такая профессия, как парикмахер по вызову. К тому же, никогда я не брил других, тем более — опасными бритвами.

— Нет-нет, я — пас, — мирно сказал я.

— Чего-о? — протянули в трубке. — Ты что, решил завязать, что ли?

— Типа того, — решил уйти я от прямого ответа. — По крайней мере, сегодня. Ты мне лучше завтра перезвони, ладно? Завтра я побрею тебе хоть кактус. А сегодня — извини, не могу...

— Да че ты мне пургу гонишь? — взбеленился мой невидимый собеседник. — Ты че, не въезжаешь? Человечка надо побрить сегодня, а не завтра, потому что завтра его уже будет поздно брить. Завтра меня самого могут побрить! В морге!..

Стоп-стоп-стоп, сказал я себе. Что-то не похоже это на вызов брадобрея на дом. Да от такого разговора криминалом попахивает! Наверняка Цирюльник — не профессия, а кличка. Тогда, значит, бритву я должен пустить в ход, чтобы лишить человека не растительности на лице, а лица как такового. Вместе с головой...

Ну вот, докатился я и до киллерства. Странная реакция Круговерти на мои намерения творить добро, занимать активную общественную позицию и всякие уси-пуси.