Прогнившие насквозь. Тела и незаконные дела в главном морге Великобритании

Зайдя в студию, я снова зевнул – это был широкий зевок во весь рот, полностью отражавший уровень моей усталости. Я все еще не закончил зевать, когда наткнулся на профессора Манта в ванной. Усталость была забыта, зевота прошла. Я в жизни ничего подобного не видел. Шагнув вперед, я принялся изучать тело, которое принадлежало юноше. Оно лежало в ванне, примерно на четверть заполненной окрашенной в красный цвет крови водой.

– Знаю, – сказал профессор Мант, повернувшись поздороваться со мной и увидев выражение моего лица. – Выглядит так, словно ему уже провели вскрытие, пускай наверняка и худшее на свете.

Тело было практически разрезано пополам в продольном направлении. Огромная зияющая рана от горла до лобка. Внутренности были вытащены наружу и теперь болтались в ванне вокруг него, словно какие-то доисторические морские твари. На месте его гениталий был кровавый обрубок. Профессор показал на унитаз, и я увидел внутри него плавающими в розовой воде пенис и яички.

– Пожалуйста, скажи, что убийца арестован, – умоляюще сказал я, в жизни не видевший подобного зверства.

– У полиции есть немало зацепок, – ответил профессор Мант. – Кто-то, предположительно убийца, позвонил в полицию в четыре часа сегодня утром, чтобы сообщить местоположение покойного. Погибшему было семнадцать лет, он занимался сексом за деньги и прошлой ночью был в городе со своими клиентами, так что поиск подозреваемого не должен составить особого труда.

Несмотря на весь ужас наблюдаемой картины, мне пришлось подавить еще один зевок.

– Что, нагоняю сон? – спросил профессор Мант.

Я покачал головой.

– Это все мой сын, – ответил я. – У него сейчас такой период. Во всяком случае, надеюсь, что это временно.

Достав блокнот, я описал сцену со слов профессора Манта, раны жертвы и предполагаемое орудие убийства – нож для гипсокартона. В спальне мы нашли окровавленные веревки и электрический кабель, которыми, вероятно, были оставлены обнаруженные на спине жертвы отметины. Перед убийством его привязали к кровати, занялись с ним анальным сексом и отхлыстали.

Вскрытие выдалось крайне незаурядное – отчасти от того, как ловко профессор Мант восстановил последовательность событий, однако преимущественно из-за всего ужаса произошедшего. Проведя анализ ран и следов крови, профессор определил очередность нанесения повреждений, заключив, исходя из факта проникновения крови в легкие, что на протяжении всех истязаний бедняга был в сознании и дышал, скончавшись лишь после удара в сердце.

Наверное, невозможно представить, какие муки испытал этот парень, понимая неизбежность своей смерти, осознавая, что будет лишен всех ожидавших его впереди радостей и невзгод.

Когда проводишь много времени с трупами, подобные нездоровые мысли порой так и лезут в голову, однако, к счастью, я никогда не предавался им слишком долго, и, не без помощи невозмутимого профессора Манта, который навидался людской бесчеловечности в нацистских концентрационных лагерях, мы сохранили профессионализм от начала и до конца. К тому же нас уже ждало следующее тело – самоубийца в метро, и мы не могли затягивать.

Самоубийцы в метрополитене не были редкостью. Смерть там нечасто бывает мгновенной, и порой все получается совсем не так, как предполагалось.

Попавшие под поезд в метро редко умирают быстро – обычно это страшная и болезненная смерть. Тем не менее в Британии 1980-х самоубийство в метро не было редкостью.

Когда я работал в больнице святой Марии, в отделение интенсивной терапии как-то поступила орущая от боли женщина, бросившаяся под поезд метро. Ей оторвало руки и ноги. Она вопила, моля о смерти, четыре дня напролет, пока та наконец не наступила.

Иногда самоубийца, замешкавшись на долю секунды, прыгает слишком поздно и бьется о бок поезда, оказавшись зажатым между продолжающим движение составом и платформой. Его тело перекручивает, и порой люди при этом остаются в сознании. Внутренние органы могут перенести непоправимые повреждения, но прижимающий тело поезд сдерживает кровотечение. Иногда человек даже говорит, однако стоит его поднять с платформы, он быстро умирает от потери крови. В таких случаях врач вводит успокоительное и вызывают священника, чтобы как-то утешить умирающего, если он того пожелает.

Самоубийством в метро кончают очень разные люди. Работая в больнице святой Марии, я как-то занимался телом оксфордского профессора, который прыгнул под поезд на вокзале Паддингтон. Помню еще бывшую девушку Фрэнка Синатры. Она искала утешения в ночной жизни Лондона, но обрела лишь одиночество и депрессию.